Читать «Катакомбы военного спуска» онлайн - страница 14

Рот покойного был раскрыт. Во рту – кровавая бездна. Горло перерезано – от уха до уха. Вместо глаз зияли кровавые раны, из которых, как картинка из жуткого сна, тоже торчали большие гвозди. Они были меньше тех, что были вбиты в ладони, но все равно их размер выглядел достаточно впечатляющим.

– Ему отрезали язык, вбили гвозди в глазницы, в ладони и в уши. Отрезанный язык вставили в рану на горле, – сухо сообщил замначальника.

– Я так понимаю, все это сделали при его жизни, – произнес Петренко, стараясь сдержаться.

– Верно. Убийца сначала отрезал ему язык – чтобы не кричал. Затем прибил ладони к столику, чтобы зафиксировать тело. Видишь, гвозди по размеру отличаются от всех остальных.

– Это просто крепления, – кивнул Петренко, – в них смысла нет. Смысл есть в том, как лежат руки. Он словно сдается: поднял их вверх.

– Да, – продолжил его коллега, – после рук он вбил гвозди в глаза и в уши. А уже после этого ножом перерезал горло. И в рану вставил язык.

– Чтоб не болтать… – задумался Петренко, – он болтал. Имеющий очи да не увидит, имеющий уши – да не услышит…

– Верно, – замначальника бросил на него испытующий взгляд, – именно это и было написано в записке! Но как ты догадался?

– А ну покажите записку! – оживился, но тут же смутился Петренко. – Да просто избитая фраза… Часто говорят. Кажется, даже цитата из Библии, но я не уверен точно. Библию никогда не читал. Но фразу слышал. И догадался… Судя по вагону, Червь жутко боялся преследования, он от кого-то бежал. Знал, что его ищут. И принимал меры предосторожности.

– Из чего это следует? – не понял коллега.

– Из вагона! – воскликнул Петренко. – Сами посудите: из последнего вагона легче сбежать. Червь боялся, что его могут убить, поэтому и выбрал последнее купе последнего вагона. Бандиты часто так делают. Так сказать, опасный опыт – на своей шкуре.

– Верно, – снова согласился коллега. – А записка – вот она.

Он протянул Петренко листок бумаги в клеточку, судя по всему, вырванный из обычной школьной тетрадки. На нем черными чернилами явно перьевой ручкой большими буквами было написано: «ИМЕЮЩИЙ УШИ – ДА НЕ УСЛЫШИТ, ИМЕЮЩИЙ ОЧИ – ДА НЕ УВИДИТ».

Записка была написана грамотно, без единой ошибки. И, судя по почерку, ее писал человек, привыкший к письму.

– Записка на груди были прикреплена маленьким гвоздиком? – спросил Петренко.

– Да… – Замначальника взглянул на Петренко, словно его боялся, – гвоздем прикрепил… К рубашке.

– Это показательная казнь, – пояснил Владимир. – Этой запиской убийца показывал, что убивал не просто так, а исполнял приговор. Да и не убийца это, а палач. Палач, который шел по следу Червя, чтобы привести приговор в исполнение. А вот приговорили Червя свои же – за то, что он совершил очень серьезное преступление против воровского схода… Узнать бы только какое.

– То есть его Туча приговорил?

– Нет, – покачал головой Петренко. – Туча один не правомочен принимать такие решения. Червь был авторитетным, серьезным вором. Если на него была предъява, сход должен был разобрать его вину, всем скопом. И тогда уже надо было решать, какому наказанию подвергнуть. Судя по всему, вина была очень серьезной.