Читать «Как мыслят леса. К антропологии по ту сторону человека» онлайн - страница 187

Думать образами, как я это делаю в случае загадки Сфинкса (да и во всей книге), используя самые разные виды образов, будь то онейрические, звуковые, фабульные, мифические или даже фотографические (некоторые истории «рассказаны» здесь без слов), и научиться анализировать то, как эти образы усиливают, а потому раскрывают некоторые свойства человека посредством того, что находится за его пределами, – один из способов впустить в себя отличительную иконическую логику мышления леса и пропустить его мысли сквозь себя. Книга «Как мыслят леса» стремится думать подобно лесу – то есть образами.

Чтобы обратить внимание на Сфинкса и сделать его, а не Эдипа, главным героем нашей истории, мы должны антропологически заглянуть по ту сторону человека. Это непростая задача. Первая глава – «Открытое целое» – наметила шаги в этом направлении, предложив осознать, что семиозис простирается за пределы символического, то есть сугубо человеческой семиотической модальности, на которой основаны язык, культура и общество в привычном нам понимании. Научившись видеть в символическом лишь одну из сторон репрезентативной модальности внутри ее более широкого семиотического поля, мы можем в полной мере осознать, что живем в социокультурных мирах – «комплексных целых», – которые, несмотря на свою целостность, «открыты» тому, что находится за их пределами.

Однако осознание такой открытости неизбежно ставит перед нами вопрос: какой мир находится по ту сторону нас и конструируемых нами социокультурных миров? Поэтому вторая часть первой главы представляет собой размышление о способах представления реальности, простирающейся за пределы тех двух видов реального, которые предусматривает наша дуалистическая метафизика: по одну руку – сугубо человеческих, социокультурно сконструированных реальностей, по другую – объективных «вещей», существующих по ту сторону нас.

Я не случайно иллюстрирую эту ситуацию при помощи рук, чтобы описать выбор, предоставляемый нам этой двойственной метафизикой: дуализм укоренился в понимании того, что значит быть человеком, так же глубоко, как и склонность человека использовать при построении рассуждения правую и левую руку [англ.: on the one hand… on the other hand, хотя в русском языке мы чаще говорим о сторонах. – Пер.] (см. Hertz, 2007). Также не случайно я поместил сферу общества и культуры на первое место, соответствующее правой руке, а сферу вещей – на второе, соответствующее левой руке, которую мы считаем слабой, неправильной и приносящей несчастье (англ. sinister – «дурной, зловещий» – происходит от латинского слова, означающего «левый»). Поэтому та сфера, которую мы привыкли считать человеческой (наши души, разум и культура), доминирует в нашем дуалистическом мышлении, тем самым закрепляя сферу других, не-людей (лишенную одушевленности, агентности и заколдованности), за левой рукой (которая, впрочем, обладает собственными разрушительными возможностями; см. Hertz, 2007; Ochoa, 2007).