Читать «Как Из Да́леча, Дале́ча, Из Чиста́ Поля...» онлайн - страница 214

- Ну, говорил, - принялся отбрехиваться Обух. - И что из того?

- А то, - коли налетят гурьбой, все одно, обидеть не посмеют. Глядишь, даже и накормят.

- Так ведь потом, все одно прибьют...

- Мы у них гостевать останемся, пока что угодно не посулят, лишь бы ушли. Ты и один их объесть способен, а уж вдвоем...

И, не слушая, что там бормочет Обух, ухватил своего коня под уздцы и направился к селению.

Идет, и чем ближе подходит, тем все более не по себе ему как-то становится. Дома справные, без изъяну, спору нет, ан и признаков живого по-прежнему не видать. Ни тебе шевеления какого, ни звуков, ни даже следов на дорожках. Хотя дорожки протоптанные и травой нисколько не заросшие.

Остановился возле дома, оглядывает его и никак понять не может, что в нем такого, от чего ему в дверь закрытую стучать совсем не хочется, а хочется побыстрее отсюда убраться.

Обух подошел, на Алешку поглазел, на дом, постоял немного, пробормотал что-то, поежился, и дальше поплелся. Сколько отошел, кричит:

- Вон там, дверь открытая!.. И выглядывает кто-то... Пойду, гляну...

Это он перед Алешкой себя показать желает, а на самом деле - побаивается. Ишь, как ступает осторожно, - яйца куриные положи перед ним, так ведь пройдет, и ни одного не раздавит. Алешке даже интересно стало, чем дело кончится.

Выбрался Обух на дорожку, что к дому вела, и по ней подниматься начал. Остановился, крикнул что-то на языке незнакомом, - местном, должно быть, - постоял, на Алешку обернулся, дальше пошел. До дома добрался, по стенке постучал. Еще постоял. Потом же, - видно, была, не была, - к двери наклонился. Замер. А потом вдруг метнулся от дома, как ошпаренный, крикнул что-то, сверзился и кубарем покатился по склону. Алешка, - щит в одну руку, булаву - в другую, - и на помощь кинулся. Сам к Обуху катящемуся бежит, однако ж и дом из виду не выпускает, и по сторонам оглядывается, не иначе, выскочат сейчас карлики, привечать гостей незваных по-недоброму...

Добежал до места, где Обух уже и подниматься начал, головой трясет, ан никто ниоткуда не выскочил.

- Ты... ну... чего там? - спросил.

Обух же, глаза навыкате, рот распахнут, ухватил Алешку за руку и прочь тащит.

- Да погоди ты, - Алешка ему, - руку выхватишь. Скажи толком, приключилось чего? Чего увидал-то?

Видит, нет проку от Обуха, одурел совсем. Сам к дому подниматься начал. С опаской, конечно. Потому как в доме этом кто-то все ж таки есть, - выглядывает. Махнул ему Алешка булавой, выходи, мол, не прячься, на свету потолкуем, - не выходит. Ну, мы люди не гордые, мы и сами подойти можем.

Лучше б не подходил. Тот, кто в дверь выглядывал, вовсе и не карликом оказался. Да и не выглядывал вовсе. Лежал, голову в проход выставив. И не голову - череп. Не живой жилец в доме оказался, мертвый. Одни кости, лохмотьями прикрытые. Обычным человеком прежде был, как и они с Обухом. Присмотрелся - а за первым, и другие лежат. Кто поцелее, а кто совсем рассыпался. Может, без зверей диких не обошлось, помогли.

Приметил еще один дом без двери, подошел, глянул - и там тоже неживые лежат. А возле дома - поблескивает что-то. Наклонился - вроде на монеты похоже. Трогать не стал, ни к чему то беспокоить, что мертвым принадлежит.