Читать «Как жизнь, Семен?» онлайн - страница 44

Напротив трамвайной остановки стоит двухэтажный дом из красного кирпича. Это бывший дом лавочника. В нижнем этаже и сейчас размещается магазин, вверху — народный суд второго участка. Говорят, в 1927 году здесь судили знаменитого бандита Грачева. Это было летом, стояла жара. Судья открыл окно и стал вести заседание. Внезапно, оттолкнув конвойных, Грачев, вскочив на стол судьи, притопнул ногой, как будто собирался плясать «цыганочку», и сиганул прямо из окна на тротуар. Каким-то чудом он не сломал себе ноги и не разбился. Когда оцепенение прошло, бросились его разыскивать, но Грачева и след простыл.

Может, поэтому в нарсуде не открывают теперь окон и даже на лето не выставляют вторые рамы, а подоконники заставлены фикусами.

Суд по делу Пашки и Корешка был открытым, пришло много народу. В углу, скрываясь от людских глаз, сидела убитая горем Пашкина мать — тетка Настя. Недалеко от нее застыла в строгом молчании Марья Голубина. Сухие губы ее были обидчиво поджаты, и впечатление она производила такое, будто сердилась на себя. Тетка Марья, наверно, вспоминала, как в корпусе все старались предостеречь Пашку, хотели устроить его на работу. И вот что из этого вышло.

Я сидел с Ниной, которая смотрела на все происходящее широко открытыми испуганными глазами.

Перед этим меня несколько раз вызывали к следователю, и я все рассказал, без утайки. И как познакомился с Пашкой и Корешком, как первый раз узнал, что они занимаются воровством, сообщил, чем стращал меня Пашка. Я не боялся, что меня признают соучастником грабителей. Мне было просто не по себе и особенно неудобно перед сестрой и учителем. С Ниной проще. «Не надо, не говори, я тебе верю», — остановила она меня, когда я пытался рассказать ей, как было дело. Следователь объяснил, что Корешок не раз сидел в тюрьме, на подозрении был и Пашка. Но его спасала осторожность — Пашка далеко не глупый. До поры до времени его не трогали, не было достаточных улик.

У следователя мне стало ясно, зачем Пашка выспрашивал все о докторе. Одного я не понимал: почему они старались всюду таскать меня за собой? Видно, им нужен был помощник. Они считали, вероятно, что я настолько связан с ними, что буду помогать во всех их делах.

В тот день доктор получил зарплату. Через кого-то они узнали об этом. Я им понадобился для того, чтобы действовать наверняка: доктора в лицо они не знали.

Я и сейчас не могу взять в толк, как они решились поднять руку на Радзиевского. Он столько сделал людям хорошего!

Я смотрю на доктора, который похудел за эти дни еще больше, ссутулился и постарел, и у меня появляется к нему чувство жалости и теплой любви. И никуда не денешься от сознания своей вины перед ним.

В большом судейском помещении напряженная тишина. Присутствующие затаили дыхание, когда ввели под конвоем наголо обритых, побледневших Пашку-Мухоеда и Корешка.

Тетка Настя сорвалась с места и с жалкой улыбкой попросила у конвойного разрешения передать Пашке еду и папиросы. Тот кивнул, и она обрадованно стала развязывать узелок. Пашка равнодушно принял у нее передачу и положил рядом с собой на лавку.