Читать «Как жизнь, Семен?» онлайн - страница 27

Одна из них рассказывала, что получила из части, где служит сын, благодарность от командования. Сын — отличник боевой и политической подготовки и, кроме всего, секретарь комсомольской организации.

— Вот ведь, Васька-то! — восхищалась и завидовала женщина в фартуке, к которому, как комочки снега, прилипли пушинки хлопка. Она, видимо, только что пришла с фабрики: об этом было можно догадаться по ее усталому, потному лицу. — Хоть бы моего балбеса скорей призвали, сделали человеком, — с отчаянием выговорила она. — Измучилась с ним, бабоньки.

— Пристрожить ты его, Настя, не можешь, вот что, — отвечали ей.

— О Пашке говорят, — мигнул мне Витька.

Он все еще копошился с тяжелым ухватом у печки. На распаренном от жара лице выступили капельки пота. Витька никак не мог найти свой горшок с кашей.

Наконец он поставил ухват и, глубоко вздохнув, заявил:

— Тут сотня понапихана. Поди разберись, который твой. Плевать! Не помру и без каши.

Прощай сегодня уроки! Через минуту мы беззаботно шагали по улице.

Мы — это Витька, Пашка, я и сухопарый парень с бегающими глазами и вкрадчивым голосом — Корешок. Направлялись к кинотеатру.

Около кинотеатра — ровные площадки замерзших прудов. Стоят в безмолвии вековые деревья парка. А возле билетных касс шум и гвалт.

Корешок решил взять билеты без очереди. Он нахально полез к кассе. Пашка подталкивал его сзади.

Добравшись почти до окошечка, Пашка и Корешок вдруг вылезли обратно и бросились к очереди с другой стороны. Всем своим видом они выражали озабоченность и величайшую занятость.

Люди в очереди почему-то расступались перед ними и подозрительно оглядывались.

Билеты они купили, но отошли от очереди недовольные. Пашка винил за что-то Корешка, называл презрительно растяпой, а тот огрызался.

Только после я догадался, что они проверяли чужие карманы.

Кинокартина была про то, как один парень устроился на завод. На работе у него сначала ничего не получалось, и он совсем перестал разговаривать с людьми, замкнулся. Тогда комсомольский секретарь вызвал его к себе и стал говорить, что у многих не сразу получается, что не надо огорчаться: поступая так, он расписывается в собственном бессилии. «От себя не убежишь», — сказал секретарь под конец. После этого у парня стало здорово получаться. Он начал выступать на собраниях с критикой, что-то такое даже придумал, и его хвалили, а директор по такому случаю отвез его домой на «победе». Кончалась картина песней. Измазанные рабочие и этот парень в самой середине шли, обнявшись, по мостовой и пели. На них смотрели прохожие и, кажется, завидовали.

— Рабочие! — с гордостью сказал один прохожий, который был похож чем-то на Игоря Ильинского.

Вообще кино ничего, парень запомнился. Когда стану работать, тоже придумаю что-нибудь, а идя с работы, буду петь веселые песни.

Когда в зале вспыхнул свет, Пашка вздрогнул и стал протирать глаза. Оказывается, он все время спал. Вот удивительно! Как это в кино люди умеют спать?