Читать «Как дважды два» онлайн - страница 2

Элен пожала плечами.

— В прошлом пытались решить эту проблему, — ответил профессор, — но так и не решили ее. Все зашло в тупик. Остановились на том, что любовь — это зов генов, тяга на молекулярном, биохимическом уровне. Интересно, не правда ли? Или так: с логической точки зрения — мы подсознательно выбираем для себя самых сильных, высоких, хорошо развитых и богатых, чтобы обеспечить здоровую жизнь и потомство. Но с этической точки зрения любовь — уже всего лишь красивое название для задачки не остаться в одиночестве. Чтобы не быть наедине самим с собой, не чувствовать себя несчастным. С лингвистической же — любовь — это секс, написанный с ошибками. На свете девяносто девять процентов человек чув ствуют себя одинокими. Заметьте: они чувствуют себя одинокими, но отнюдь не одиноки. От отчаяния они делают то, за что ненавидят себя и стыдятся всю оставшуюся жизнь. Они заболевают болезнью под названием одиночество и вот тогда становятся по-настоящему жалки и никому не нужны. И тогда они начинают рвать на себе волосы и жалобно скулить по ночам.

Профессор налил нам еще чая и продолжил:

— Мы должны делать выводы по преимуществу. Если, например, на миллион одноголовых родившихся детей приходится один двухголовый, это значит, что нормальные дети — те, y которых одна голова. Если сто человек считают листву зеленой, а один красной, то листва зеленая. Применим это к нашим рассуждениям. Если большинство людей одиноко и несчастно, то… Трудно определить критерии одиночества и несчастья как-то, кроме как, каким же считает себя сам человек. На одного счастливого приходится сто несчастных. На один счастливый день сотня несчастливых. Получается, несчастный человек это норма. Дальше. На одного счастливого влюбленного — сотня мучающихся от любви. Следовательно, одиночество и мучения тоже норма. Дальше. Большинство людей большую часть своей жизни занимаются любовью в одиночестве. Значит любовь без партнера тоже норма. Это тоже привычка из прошлого, когда мы имели сами себя и были счастливы. Идем еще дальше. Живых людей гораздо меньше, чем покойников. Это значит — живой человек не норма. Норма — мертвец. Я бы мог продолжать, но думаю, что вам просто станет плохо. Но если вам все же интересно, то сначала мы должны уяснить некоторые основные установки. Во-первых, самое страшное для человека — это его собственная смерть. Знаете ли вы, что с каждой секундой вероятность вашей смерти увеличивается? Слышите? — профессор указал на большие старинные маятниковые часы в углу. — Тик-тик, тик-тик: — он раскачивал руками из стороны в сторону, подражая движению маятника и улыбаясь нам, как мне показалось даже злорадно, — тик-тик, тик-тик. С каждой секундой приближается смерть, она все ближе, ближе: ее вероятность увеличивается с каждым тиком в геометрической прогрессии. Во-вторых, мы думаем, что наш возлюбленный — это само совершенство, а на самом деле он — всего лишь совокупность простейших визуальных образов, слизистых выделений, элементарных звуковых модуляций, и примитивных физических контактов: Абсолютная истина?! — профессор уже не говорил, он кричал. — Абсолютная истина, нужна вам? Я открою вам ее. Открою! Но как бы вас сейчас не стошнило: