Читать «Как готовили предателей: Начальник политической контрразведки свидетельствует...» онлайн - страница 53

* * *

Необдуманных, во всяком случае необъяснимых с точки зрения элементарной логики, поступков у Хрущева было немало и во внешней политике. Это — огромные траты на строительство различных объектов в зарубежных странах, далеких от государственных интересов СССР. Конечно же, следовало помогать Кубе и социалистическим странам в Европе, но строить стадион в Джакарте, вкладывать космические суммы денег для строек в Египте, Алжире, Гане, Сирии, заведомо зная, что они не принесут нам укрепления позиций в этих государствах, было абсолютно бессмысленно. Однако деньги, необходимые СССР, шли в эту прорву, а наша экономика тем временем начала давать серьезные сбои.

Необъяснимым, с точки зрения логики, был и один из первых внешнеполитических шагов Хрущева в восстановлении отношений с Тито. Конечно, надо было укреплять наши отношения с Югославией, но не первым же делом. Наш самый преданный союзник, Албания, почувствовал себя при этом глубоко оскорбленным. Первую утрату доверия к Советскому Союзу в дружественных нам странах я увидел впервые именно там в 1957 году (позже, уже в 80-х годах, таких тенденций было немало). Албания — интересная страна, там можно было уехать в самые дальние ее уголки одному и не чувствовать при этом, что ты — не в России. Все могли и с радостью общались на русском языке, у них было уделено серьезное внимание преподаванию русского. Был также специальный день солидарности, и если он совпадал с партийным собранием — оно велось на русском языке. Но у Албании были очень непростые отношения с Югославией. До Хрущева СССР занимал в этом конфликте сторону Албании. И вдруг Хрущев, посетив Югославию, простил Тито все обиды, предав, таким образом, маленькую героическую Албанию, которую никто не приглашал в переговорные процессы. И Албания от нас отшатнулась, ушла.

Восстановление отношений с Тито вызвало настороженность и целого ряда других социалистических государств. Кроме того, лидеры ведущих коммунистических партий мира — Тольятти, Торез, Ибаррури — отнеслись к этому шагу с явным неодобрением, это была первая трещина в доверии к СССР дружественных по отношению к нам стран, основа будущих расколов. Способствовал этому и резкий разрыв с Китаем. Приказом из Москвы в одночасье, без предупреждения китайских властей, были отозваны несколько тысяч специалистов, помогавших поднимать, а где-то и создавать промышленность Китайской народной республики. Конечно, набиравший силу и авторитет в коммунистическом мире Китай также допускал резкие выпады против того, что происходило в СССР после смерти Сталина: в частности, эта страна категорически не принимала решений XX съезда партии о необходимости борьбы с «культом личности».