Читать «Казнь. Генрих VIII» онлайн - страница 290

Сказал:

— Народ объединяет общая ненависть и общая вера.

Генрих возразил не мигая:

— Народ сам жаждет иметь дешёвую церковь без монахов и папы, я и даю дешёвую церковь без монахов и папы, с чего же станет он бунтовать? Это ты упрямством своим толкаешь к бунту народ, именно тем, что парламент взял тебя под защиту несколько раз, а церковь предлагала в дар тебе немалые деньги.

Напомнил:

— Я отказался от них.

Король скривил иронично губы:

— Ты один отказываешься от всего в этой стране, однако же деньги тебе предлагали, а это значит, что церковные власти против меня и станут сопротивляться, пока ты не умрёшь или не примешь моей стороны. Я в последний раз предлагаю тебе повиниться завтра передо мной, чтобы церковные власти не бунтовали народ и народ оставался спокойным.

— Кроме дешёвой церкви без монахов и папы, народ мечтает о равенстве, как оно ещё первыми христианами было заведено, о равенстве имущественном, братстве духовном. Без такого равенства, без такого братства народ не представляет себе ни справедливости, ни даже порядка. Без такого равенства, без такого братства полностью он не покорится никогда никаким королям. И придёт час, попомни меня, когда он восстанет на монархов во имя жизни на земле по законам Христа.

Государь властно отрезал:

— Равенства и братства я не дам никому! И никто!

Улыбнулся:

— Мне стыдно было бы жить, если бы я с тобой согласился.

Генрих потупился, размышляя о чём-то, ворча:

— Ну что ж... воля твоя...

Видимо, больше ничего не придумав, поднялся, отшвырнув здоровой ногой табурет, шагнул тяжело и поднял лежавшую на постели броню:

— Помоги мне. Это в последний раз.

Мор молча затянул ремни на броне.

Нахлобучивши каску, Генрих, дрогнув голосом, произнёс:

— Прощай, Томас. Мне всё-таки жаль. Мне будет тебя не хватать.

Философ спокойно ответил:

— Прощай.

Генрих вышел, больше обычного припадая на правую ногу, раздувшийся, грузный, с опущенной головой.

Узник лёг и тотчас уснул.

Глава двадцать шестая

РАЗВЛЕЧЕНИЕ

Луна была справа. Она побледнела и мёртвым светом серебрила крыши домов. В узких улочках было темно. В часы тяжёлых раздумий, в часы нестерпимого одиночества Генрих любил ночные прогулки. Он тихо крался вдоль стен и внезапным появлением пугал одиноких прохожих, которые шарахались в сторону, принимая его за бандита, и он смеялся им вслед. Зашёл в кабак с головой дикого кабана вместо вывески, что первым попался ему на пути. Светильня, брошенная в миску с маслом, тускло светила. Несколько пьяных молча сидели в углу, должно быть, уже не в силах подняться. Кабатчик мирно дремал. Король развязал кошелёк, долго звенел в нём монетами и заказал кружку пива. На звон монет никто не поднял головы. Кабатчик, очнувшись, нацедил ему пива и, казалось, снова уснул. Генрих выпил только до половины, ещё раз позвенел в кошельке и продолжал свой обычный обход.