Читать «Казнить!» онлайн - страница 191

М… да… Картина Репина – "Камбала на суше"… Раскрытый в изумлении рот; выпученные в обалдении глаза; ошарашенное лицо…

А дальше… - тело техники НЛП будущего: введение в лёгкий транс и допрос-потрошение в виде задушевного монолога дамы… Для достоверности ситуации – незаметное выведение из транса; обычная беседа и снова – потрошение ! И дамочка рассказывало о том, о чём, наверное – сама себе боялась признаться ! А я всё это фиксировал в памяти, чтобы потом перенести на бумагу. Часа три так "развлекались" - время уже перешло заполночь… Выпотрошил всё – ну или почти всё: с кем она грешила в детстве – с молчаливого согласия мамочки, меня не интересовало. Только принял к сведению: "беречь честь" свою для мужа, чтобы отдать после свадьбы – это не в правилах иудеев. Нет – на виду: всё как положено, а на деле – далеко не так… Распростились довольные друг другом: оба почерпнули что то для себя. Особенно я… Вернулся в котельную; записал все в блокнот и рано утром отбыл в первопрестольную. Меня ждало второе, намеченное мною дело…

Моё авто, наконец то, было готово и зарегистрировано в ОРУДе. С колёсами стало намного проще провести давно задуманное. Следователь Кацнельсон: тот, кто довёл до самоубийства мать Михаила Степанова и его сестры. Или поспособствовал своими действиями. А за такое рано или поздно придётся отвечать. Вот время и пришло… А чтобы это не было просто сведением счётов – совместил месть и дело. Первым делом – нашёл его место проживания. Просто, но долго: зная, на каком трамвае он приезжает на службу и во сколько – наблюдал каждое утро за остановками трамвая: каждое утро – на одну остановку дальше от места работы. И нашёл ! Дальше – уже с моими способностями к невидимости – проследил до подьезда… Заимел машину - вывез Кацнельсона "тайными тропами" – чтобы не попасться орудовцам – в лесополосу. И выпотрошил – прежде чем прикопать. Живым… Мать Степанова помучилась в петле – получи и ты подобное "удовольствие".

Вторая часть Марлезонского балета – работник архива наркомата НКВД – Было у меня к нему дело. Следователь мне его подробно описал, поэтому проследить за ним было проще простого: ещё не скоро в СССР начнут следить с помощью автомашин… Проехал за автобусом; зафиксировал место проживания и состав семьи… Любимая дочка – которую папа провожает до школы… Есть объект воздействия ! Возвращалась девочка одна, так что запихнуть её в машину – дело нескольких секунд. Пока тащил до машины – она вдохнула несколько раз хлороформ: снотворное при операциях в больнице. До прихода родителей её никто не хватится: отец и мать на работе до вечера…

Архивариус вошёл в подьезд, когда что то ударило его по затылку. Очнулся у закрытой двери в подвал, нюхнув чего то противного.

- Слушай меня внимательно ! Кто то прижался сзади; на шею давила полоска стали, ухо шептал зловещий голос…

- Твоя дочь у нас ! А у нас – к тебе просьба. Пустяшная… Выполнишь – получишь дочь живой и невредимой. И компенсацию за неудобства. Доложишь в НКВД – тоже получишь дочь обратно. НО после того, как с ней побалуются несколько мужиков ! Не очень приятная перспектива для девочки двенадцати лет – верно ? И ещё отрежем ей что-нибудь – для красоты… Ты меня понял ? Хрюкни чего-нибудь… Дальше азбука кинднеппинга… Отец успокоил жену; на работе написал нужные мне сведения; возвращаясь с работы пешком – отдал сложенный листок бумаги мальчишке… Тот прошёлся переулками; положил листок на бордюрчик подвального окна. Высунулась рука: положила сто рублей и забрала листок. Через час растерянная, слабо соображающая девочка зашла в квартиру; была расцелована радостными родителями и из портфеля вынут газетный свёрток. В нём – две пачки пятирублёвок: 1000 рублей. И записка: МОЛЧИТЕ ! Приписка – Сжечь… Записку, естественно – а не деньги… И семья молчала о случившемся… А я сложил последние недостающие звенья в нужную мне картину.