Читать «Казачий ренессанс, BDSM и сырые яйца» онлайн - страница 3

– Кого это, б**дь, тут среди ночи носит? – грозно вопрошал Петро с крыльца, – х*ли звонишь, каззёл? Ща выйду – п**дюлей огребёшь!!!

– Да это же я, Лёха! – орал гонец, – открывай уже!!!

– Так это ты, Лёха? – уточнял Петро.

– Да я же, я! – продолжал орать Лёха, – я пузырь принёс, открывай!

– А зачем ты калитку захлопнул? – подозрительно спрашивал Петро, – Саня же тебе сказал, чтоб ты её не захлапывал – а ты захлопнул…

– Да она сама захлопнулась! – по новому кругу начинал объяснять несчастный Лёха, – я и не хотел, чтобы она захлапывалась – а она захлопнулась…

– А где Саня? – ещё более подозрительно спрашивал Петро, – он же, вроде, тебе открывать пошёл. Где он?

– Да он в сортир пошёл, – объяснял Лёха из-за забора, – да, кажись, уснул там, в сортире-то…

– И чо теперь? – вновь вопрошал Петро с крылечка.

– "Чо – чо"! Открывай, давай! – голосил Лёха с улицы, – я уже задолбался тут стоять! Я ж тут с пузырём стою!…

– С пузырём – это хорошо! – философски констатировал Петро, – щас, погодь: пойду, возьму ключи от калитки, и открою тебе, – и Петро уходил в Управу.

Иногда бывало так, что Петро срубался сразу же, зайдя в Управу, и через некоторое время Лёхины матерные вопли и звонки возобновлялись. Эти вопли и звонки будили уснувшего в сортире Саню, и он шёл выяснять, кому это не спится в ночь глухую, удостоверял Лёхину личность, интересовался, зачем это Лёха, уходя, захлопнул за собой калитку. Потом разговор переходил на Петруху, который ушёл в Управу за ключом от калитки, да там и срубился…

Саня шёл будить Петруху, затем они вдвоём выходили во двор, принимались бранить Лёху за то, что тот захлопнул калитку и за то, что он слишком долго ходил за пузырём – и, наконец, отворяли калитку и запускали засланца во двор. На этом месте, кто-нибудь из них обязательно задевал стоящую на парковке машину, и машина начинала выть автосигнализацией. Успокоившиеся, было, после Лёхиных воплей и звонков собаки, жившие здесь же, во дворе, просыпались и начинали аккомпонировать автосигнализации – а из соседних дворов им отвечали другие собаки. Лёха, Саня и Петро втроём, отчаянно матерясь, начинали носиться по двору Управы и загонять собак в будки, задевая при этом другие, стоявшие тут же, автомобили – и те тоже начинали истошно выть сиреной. А через некоторое время всё обязательно стихало… Окна нашей спальни выходили, в аккурат, на казачье подворье. Это было незабываемо…

Ещё казаки очень любили устраивать у себя во дворе праздники. Праздники были двух видов: застолья и порка виновных. Иногда эти два мероприятия объединялись в одно: выпоров очередных ренегатов и внутренних врагов казачества, станичники выставляли во дворе столы, накрывали их – и, рассевшись и приняв на грудь, начинали хором петь казачьи песни. Когда же бОльшая часть хора была уже не в состоянии петь самостоятельно, включали магнитофон и слушали записи песен в исполнении казачьих певцов Трофима, Круга, Кучина и Шуфутинского. Казачьи праздники, порою, затягивались часов до двух ночи, и это, почему-то, очень не нравилось жильцам нашего дома и соседних домов.