Читать «Кабы не радуга» онлайн - страница 4

"Беззубый безумец Шапиро идет, прижимая к груди…"

Беззубый безумец Шапиро идет, прижимая к груди пару-тройку бесценных старинных томов. Узнавая меня, машет рукой: заходи! Хоть на пару минут заходи, хоть на тройку слов. А я б и зашел, да больно квартира тесна, от двери к дивану прорыто нечто вроде тропы. Все заполнено книгами. Даже проем окна наполовину заставлен. Нечто вроде толпы бесцельных, бессмертных мыслей стоит вокруг убогого ложа, застланного тряпьем. Я бы зашел к тебе, мой безумный друг, — жаль, что в доме твоем нечего делать вдвоем. Впрочем, несколько лет у него жила медсестра все из той же больнички для лишенных ума. Глядя на старые книги, она говорила: "Пора это убрать к чертям". Но убралась сама.

Одесса, июль 1954

Блеклый небосвод, неприбранный сад. Настежь веранда. Семья у стола. Пыльные портьеры вдоль окна парусят, чайник остывает, и клеенка сползла. Споров затейливые кружева. Сплошь недомолвки. Как береглась тайна! Почти непонятны слова, но жесты не укрывались от глаз. Тайна гнездится в скопленье забот, в стопке газет, в шепотке по углам. Бабочка летит на зеленый забор, садится и складывается пополам. Изнанка крыльев. Зубчатый край. Такие же листья. Цветное стекло. Плетеные кресла, встревоженный рай. Все это в движенье – и все прошло. О чем в пятьдесят таком-то году спорили те, кто сегодня мертвы? Какие надежды в дачном саду кружились поверх моей головы? Мы детям своим задаем теперь те же загадки. Проснувшись в ночи, я вспоминаю: распахнута дверь, дедушка в кителе из чесучи, круглые, в тонкой оправе очки, на переносице тонкий след. Прошлое сузилось, как зрачки, когда в лицо направляют свет.

"Если б мне отрезало ноги, я бы уехал в США…"

"Если б мне отрезало ноги, я бы уехал в США". Странная логика. Додик повторял это тысячу раз. Папиросы в кармане, в спичечном коробке анаша. Синие джинсы "Вранглер". По тем временам – класс. Его доконал диабет. Ампутация стоп. С эмиграцией торопились, но очередь не дошла. Был компьютерный номер, но сердце сказало "стоп". Скорая опоздала. Опоздала – и все дела. Десять лет спустя из Чикаго приехал брат. Он хотел разыскать могилу. Задача была – пустяк. Известно название кладбища, участок и даже ряд. Но в Одессе он встретил девушку. И все наперекосяк. Две недели они гудели. Принимали до литра на грудь. Превратили квартиру в бедлам. Там не осталось мест, не запятнанных спермой. Брат пустился в обратный путь, она через год в Варшаве получила визу невест. О покойном. Однажды на пьянке под Новый год он буквально взбесился. Вскочил и начал пинать ногами кого попало. Его скрутили. Народ кое-как успокоился. А я пытаюсь понять, как рыхлый еврейский парень каблуками модных сапог смог в новогодний вечер, напившись в дым, вставить под ребра каждому, кто не лишится ног, не будет хвататься за сердце, не умрет молодым.