Читать «К зиме, минуя осень. Повесть» онлайн - страница 8

Впрочем, минутная радость его вскоре сменилась новой озабоченностью, потому что Кеша совсем не представлял, куда и в какую сторону нужно идти. Спросить было не у кого, а березы... Уж очень не хотелось сейчас на дерево, да и вряд ли можно было рассчитывать, забравшись на одно из них, увидеть какое-нибудь село, или сам интернат, или хотя бы знакомые места, по которым они уже проходили раньше,— кругом одни только луга и луга да цветы...

Он свалился в прохладную траву под березами, лег на спину, закрыл глаза и, видя сквозь веки полуденный свет, полетел. Ему было легко лететь в розовом мутном сиянии, и какоето воздушное течение плавно подхватило его, и он, невесомый, покачиваясь, плыл в этом течении, и ему чудилось, будто ноги поднимались все выше и выше, переворачивая его вниз головой, и ничего нельзя было поделать, словно ноги наполнялись каким-то летательным газом, словно газ этот стал уже распирать и раздувать ноги, которые приятно и в то же время тягостно начали побаливать... А голова была очень тяжелая, и вся кровь будто

прилила к голове и бухала в висках, горячая и торопливая...

Веки у Кеши стали сами собой подрагивать, пытаясь раскрыться, и, как он ни старался продлить странное и непривычное состояние, зная, что все это ему только кажется, как он ни пытался еще немножко полежать в траве с закрытыми глазами, какая-то сила подняла веки, и он упал на землю. И почувствовал сразу ее неласковую жесткость.

Над ним сквозь листья посверкивало солнечное небо, листья чуть шевелились, и он бездумно и отрешенно стал смотреть на эти сверкающие листья, чувствуя и даже, кажется, слыша внутренним своим слухом, как гудят его натруженные, потяжелевшие ноги.

Он вспомнил о Ларисе и окликнул ее, все еще глядя на листья.

— Ты чего делаешь? — спросил он, когда она отозвалась.

— Тоже лежу.

— Устала?

— А ты?

— Я не устал.

— Я почему-то тоже не устала... Я тут землянику нашла.

— Много?

— Одну...

— Съела?

Лариса промолчала, и он услышал, как она поднялась, приблизилась и, невидимая, сказала где-то рядышком, сбоку:

— Закрой глаза.

Он легко подчинился, и Лариса положила ему в губы что-то маленькое, шершавое и круглое. Потом эта ягода, когда он раздавил ее языком, стала душистой и вкусной. А потом, как бритвой, резанула по пересохшему языку своей остротой. Он открыл глаза и увидел прямо над собой Ларису, ее худющие смуглые ноги с бурыми следами царапин, костистые коленки и счастливое ее лицо под косынкой.

«Смешная!» — подумал он застенчиво и спросил:

— А сама?

— Пить, Кешка, хочется ужасно!

— Да,—сказал он, вставая.—Надо идти. Ничего... Потерпи немножко, мне тоже хочется.

Эта дорога совсем не была похожа на ту вспухшую и взбитую от глубокой пыли дорогу. Ноги там утопали по

щиколотку в нежной и тяжелой пыли, которая не вздымалась от шагов, не летела, хотя была как пудра или как мука, а просто расступалась под ногами. Шаги не слышались на той мучнистой дороге, и следы не оставались ни от ног, ни от колес.