Читать «К долинам, покоем объятым» онлайн - страница 298
Михаил Николаевич Горбунов
Говоря что-то о его пунктуальности и, подозреваю, ужасаясь перспективы повторного преодоления высоты, Руда долго нажимала кнопку звонка, но квартира молчала, когда где-то в глубине лестничной шахты послышались легкие бегущие шаги. Короткими, в лестничный марш, очередями они взлетали и взлетали к нам, пока не предстал перед нами сам Карел, впрямь чем-то похожий на птицу в своем коротеньком летящем пальтеце и больших круглых очках, за которыми лучились не понимающие причин крайнего вашего изумления глаза… Признаться, у меня спало с души, что в муках подъема на этажи, отнюдь не нынешней малометражной мерки, я как-то не подумал о том, каково же приходится восьмидесятилетнему Нейдлу, совершающему сей путь не единожды на дню.
Потом мы сидели за большим столом, заваленным книгами, папками с документами, рукописями, газетами, журналами; все это громоздилось и на стенных стеллажах средь старых картин и гравюр. Уловив мой интерес, с которым я разглядывал квартиру, карловарский Пимен заметил, что глубоко благодарен жене — хотя бы за пожизненное терпение к этому хаосу. Вообще же разговор складывался не сразу. Я сказал, что занимаюсь исследованием связей, издавна существовавших между Россией и Карловыми Барами и упрочившихся в наше время. Они видны при первом же беглом взгляде на город — в памятниках, мемориальных досках, названиях улиц… Скажем, лучший отель Карловых Вар, выросший из Саксонского зала и названный когда-то «Пупп» (по имени предпринимателя-застройщика), в недавнем времени стал именоваться «Москва»; одно из прекраснейших городских строений — Колоннада Йозефа Зитека, под кровом которой бьет большинство карловарских источников, и в их числе Млынский (Мельничный — сразу же переведет украинец), давший ей название, после второй мировой стала именоваться Колоннадой чехословацко-советской дружбы, так же как центральная улица города — улицей Героев Дуклы (Дуклинских перевалов, где шли жестокие бои за освобождение Чехословакии). Но связи, о которых я говорил, лежат гораздо глубже, в недрах самой человеческой сущности, исторически, духовно сложившейся близости наших народов, и мне нужно добраться до корней…
Наша беседа была похожа на еле начавший жить весенний ручеек, еще не знающий, по какому руслу он потечет. Вспомнили о чугунной доске, укрепленной на красноватом выступе скалы прямо над тротуаром, но все-таки в некоем уединении, удалении от улочки-дороги, по которой, визжа на виражах, проносятся автобусы:
