Читать «Иудаизм и христианство в израильских гуманитарных исследованиях модели интеракции» онлайн - страница 5

И. Либес больше не возвращался к этой теме, но за последние годы появился ряд работ других израильских исследователей, в которых ставится вопрос о возможных контактах и взаимовлияниях представителей раввинистического иудаизма и христиан (в том числе и иудео-христиан) в конце первого — начале второго вв. н. э., т.е. в период становления новой богослужебной практики, призванной заполнить вакуум, образовавшийся в результате разрушения Второго храма. В дополнение к традиционной модели, где упор делался на заимствование (и дальнейшую модификацию) ранним христианством еврейских богослужебных форм, теперь обсуждается и дополнительная модель, которую можно назвать диалогичной: параллельное, в рамках полемики, формирование элементов, с одной стороны, раввинистического, а с другой — (иудео-) христианского богослужебных ритуалов. Исраэль Юваль, перевод статьи которого на другую тему должен появиться во 2-м номере «Вестника», считает, что именно эта «диалогичная» модель наиболее адекватно описывает становление ритуала еврейского Седера и текста пасхальной Аггады, с одной стороны, и ранне-христианской литургической практики — с другой.

Помимо вопроса о еврейских параллелях (прототипах?) таких основополагающих христианских обрядов, как евхаристическая трапеза (и водное крещение, в последние годы в Израиле активно обсуждаются возможные связи и взаимовлияния между двумя религиями в иной культовой сфере — в том, что касается почитания святых мест. Это направление исследований представлено публикуемой ниже статьей Эльханана Райнера. Автор начинает с анализа средневековых документов, но конечной его целью является восстановление гораздо более ранних этапов процесса, в ходе которого сложились специфические — как еврейские, так и христианские — галилейские предания вокруг ряда расположенных в этом регионе мест, издревле пользовавшихся репутацией «святых». Согласно Э. Райнеру, в случае почитания святых мест, как и в ряде других случаев, древнейшим (и формообразующим!) пластом традиции оказываются специфические местные или региональные мифы, лишь на более поздней стадии абсорбирующие на уровне интерпретации библейские, раввинистические, евангельские, апокрифические и пр. предания. Отметим, что интеракция иудаизма и христианства в том, что касается почитания святых мест, не ограничивается первыми веками новой эры, но продолжает оставаться характерной и для более поздних времен: в том же сборнике, где недавно появился английский перевод статьи Райнера, другой израильский исследователь, Арье Кофски, анализирует интеракцию между еврейскими, христианскими и региональными традициями в процессе формирования — в византийский период — культа вокруг группы хевронских святынь, связанных с Авраамом. Затрагивает эту тему и Ора Лимор в статье, перевод которой должен появиться в следующем номере «Вестника».

Итак, культ и ритуал в целом ряде случаев оказываются той сферой, в которой — в силу стабильности укоренившихся ритуальных жестов — продолжает осуществляется взаимодействие между иудаизмом и христианством даже после окончательного самоопределения последнего в качестве отдельного вероисповедания. Другим очевидным полем такого продолжающегося взаимодействия является экзегеза библейских текстов, принятых обеими религиями в качестве Священного Писания. Вопрос о возможных экзегетических контактах (включающих не только прямую и подспудную полемику, но и заимствования) между отцами Церкви и еврейскими знатоками Писания эпохи Талмуда начал интенсивно дебатироваться еще в прошлом веке.