Читать «Итоги № 52 (2012)» онлайн - страница 89

— Правда, что одним из доноров стала сама Елена Чайковская?

— Она так утверждает. Я в этом не уверен, но разочаровывать никого не хочу (смеется). У меня оказалась очень редкая группа — третья, да еще с отрицательным резусом. Стали переливать консервированную кровь, тут же началась сильная аллергическая реакция, температура подскочила к 39 градусам. Пришлось срочно искать доноров. Наутро я открыл глаза и увидел в палате Милу с Чайковской, а вместе с ними — невысокого, очень энергичного человека. Это оказался знаменитый хирург-пульмонолог Михаил Перельман. Прямо с порога он заявил: «Молодой человек, вам нужна срочная операция». «Какая операция, у нас чемпионат мира через месяц», — возражаю я. «Даю вам десять минут на размышление, — не терпящим возражения тоном заявляет посетитель. — Либо соглашаетесь и вас везут в операционную, либо отказываетесь и… Но знаете, я очень не советую это делать». В общем, выбора мне не оставили. Подготовки к операции практически не было, только что-то вкололи — и сразу в операционную. Потом мне сказали, что врачи колдовали надо мной больше шести часов.

— Готовясь к этому интервью, мы посмотрели документальный фильм «Право быть первыми», снятый о вашей паре в середине 70-х годов. Судя по обилию кадров из личной жизни, операторы преследовали вас буквально по пятам.

— Все интервью были взяты во время сборов в Одессе, съемочная группа пытала нас там по вечерам. Семейную хронику снимали в Коктебеле, нашем с Милой любимом месте отдыха. Режиссер Толкачев все выспрашивал: «Чем вы любите заниматься в свободное время?» «На водных лыжах катаемся», — ответствовали мы. «Нет, это не пойдет, — авторитетно заявлял режиссер. — Мы так уже Роднину снимали, придумайте что-нибудь другое». А я в Коктебеле очень любил плавать под водой с маской, благо место там неглубокое — максимум метров десять. И отчаянно мечтал попробовать настоящее подводное плавание, с аквалангом. Робко так забрасываю удочку: может, попробуем?

Настало время отпуска, мы уехали к себе в Коктебель. Проходит неделя, другая… Вдруг утром к пристани подходит белый адмиральский катер — шикарный такой, со спасательной станцией. На борту — наша съемочная группа и люди с аквалангами. Едем, говорят, в бухту сниматься. Инструктаж занял две минуты, попробовали: все нормально. С нами все просто — акваланги, маски. А на оператора, чтобы он не всплывал все время, как поплавок, надели свинцовый пояс. Метрах в двадцати от берега погружаемся на дно. Мы с Милой резвимся, плещемся, а сами краешком глаза поглядываем: как там съемка идет? Вдруг видим — оператора нашего нет, камера для подводных съемок на боку валяется. Выныриваем, а ему на берегу уже искусственное дыхание делают. Оказалось, человек хлебнул воды, стало плохо с сердцем. После этого оператора в свободное плавание больше не пускали. Сажали на большой камень под водой, мы вокруг круги нарезали, а он нас снимал.