Читать «Итоги № 5 (2013)» онлайн - страница 84

Сама пара Вальжан (Хью Джекман) и Жавер (Рассел Кроу) подобрана идеально, если бы не пение. Они делают, как и требуется, выпуклым главный, хрестоматийный конфликт «Отверженных» — столкновение долга и милосердия. Вальжан, получив свободу, грабит своего благодетеля-священника, но, увидев его великодушие, начинает новую жизнь под новым именем. Став мэром городка и владельцем фабрики, он сталкивается с несправедливо уволенной матерью-одиночкой Фантиной (Энн Хатауэй), угасающей от чахотки и вынужденной пойти на панель, чтобы содержать свою дочь Козетту. В моем детстве рассказ про сиротку Козетту и куклу, которую ей покупал таинственный незнакомец, был обязательным чтением в младших классах. Потом приходилось браться за толстые тома, чтобы узнать, куда же он ее увел из скверной хибары злых трактирщиков Тенардье.

В фильме Тенардье играют Хелена Бонэм-Картер и Саша Барон Коэн — и, несмотря на положенное им по амплуа изрядное кривлянье, они все-таки яркая отрада для глаз в этом суровом, почти монохромном действе. Из хрестоматийного еще Гаврош, баррикады, героизм. А самая унылая линия — про высокие-высокие отношения выросшей Козетты (Аманда Сейфрид) и студента Мариуса (Эдди Редмейн). Детская память опять подсказывает — Эпонина (Саманта Баркс), дочка Тенардье, тайно влюбленная в Мариуса, умирает у него на руках. Ради этой круглолицей девушки есть смысл смотреть «Отверженных». В громоздком и гремящем сооружении, не имеющем большого отношения к кинематографу, она единственный живой человек, остальные — ряженые.

Как страшно жить! / Искусство и культура / Художественный дневник / Книга

Как страшно жить!

/  Искусство и культура /  Художественный дневник /  Книга

Вышел сборник Олега Постнова «Антиквар»

Страх, как давно доказали создатели хоррор-индустрии, точно такой же продукт и, следовательно, точно такой же товар, как смех, джинсы или, скажем, алкоголь. А значит, и оцениваться он вполне может в товарно-рекламных категориях: например, «ух, хорошо пробирает», «оригинальный крой» или «тонкий букет с пряным послевкусием». В случае с прозой новосибирца Олега Постнова наиболее уместным маркетинговым клише будет, пожалуй, «оттенки почвы, амбры и старого дуба» — именно эти немного зловещие ассоциации навевают повести и рассказы, составившие нынешний сборник писателя. Стерильные снаружи и наполненные темной земляной жутью изнутри, в разделе ужасов эти тексты, безусловно, должны стоять на одной полке со старинными коньяками и арманьяками гофмановского или нервалевского разлива. И самая в этом смысле характерная вещь сборника — заглавная повесть «Антиквар», предусмотрительно вынесенная издателем в самый конец — для создания эффекта крещендо, не иначе.