Читать «Итоги № 35 (2013)» онлайн - страница 3
Итоги Журнал Итоги
— Не знаю, но страха у него нет. А может быть, и не было никогда. Кто бы из неподготовленных людей мог сесть в истребитель и улететь на Кавказ?
— Да, летал. Но там была другая ситуация. Никто не разрешал лететь на похороны старшего Кадырова в мае 2004 года, а я сел на самолет и полетел. Приземлился в Махачкале и целый час уговаривал Магомедали Магомедовича Магомедова, главу Дагестана, поехать со мной в Чечню и проводить Ахмата-хаджи в последний путь. Он мне: «Да нет, там опасно! Там опасно!» В результате все же поехали в Грозный — я, краснодарский губернатор Ткачев и Магомедали Магомедович после длительных уговоров. Приехали в Хасавюртовский район на границу с Чечней — разрушенный мост через реку, прочая живопись. Нас встречает делегация: «Вот только что здесь обезвредили фугас». При слове «фугас» Магомедали Магомедович быстро сел в свой бронированный мерседес.
Когда в Грозном впервые шел парад в честь Дня защитника Отечества в начале 2000-х, я тоже вылетел туда, и не один — с Любовью Слиской и нашим омбудсменом Александром Ландо.
— Все продумали и парад провели на два дня раньше. Прилетели на базу в Ханкале и выяснили, что опоздали — парад проходит в грозненском аэропорту Северный, все здешнее начальство уже там. Садимся в обычный уазик и через весь разбитый Грозный, через площадь Минутка приезжаем в Северный. Парад уже закончился, все сидят по шатрам-палаткам, обедают. Мы заходим. Николай Павлович Кошман застыл с бокалом в руках: «А что это я бетономешалку не слышал? Вы как сюда попали?» Бетономешалками там называли вертолеты — ну действительно, грохот очень похож. Когда мы рассказали, что приехали на обычном уазике, он присел.
Про Чечню много могу рассказать. До сих пор туда езжу. Недавно был на десятилетии принятия конституции республики, поразился тому, как меняется Чечня — и Грозный, и вся республика. Рамзан Кадыров — достойный ученик Кадырова-старшего, зовет меня дядей, потому что мы с его отцом друг друга называли братьями. Вот это — точка роста и стабильности на всем Кавказе. Раньше у Валерия Кокова такой точкой была Кабардино-Балкария, теперь это Кадыров и Чечня. Сказать, что на Кавказе мир, еще рано…
— Конечно, нужно смотреть, как их расходуют. Но и сделано там много. Очень много.
— И там и там аппарат бессмертен. Работая губернатором, я никого из центрального аппарата не признавал. Знал президента и премьера, а больше для меня никто по большому счету был не указ. Когда поняли, что мою волю не сломать, включили аппарат, он сделал свое дело — и Аяцкова-губернатора не стало.
До 2000 года губернаторский корпус был губернаторским корпусом. Сегодня же роль региональных лидеров упала очень резко. Они стали отвечать за все, но прав у них все меньше и меньше. Прошло уже восемь лет, как я не губернатор — и я рад до смерти, что мне не дали права губернаторствовать дальше. Хоть поживу для себя. Знаю, как живет Бочкарев, тот же Радаев, Бетин, Королев, Жилкин. Был недавно в Самаре у Николая Ивановича Меркушкина — он готов босиком убежать к себе обратно в Мордовию: из того пункта А он вышел, но в пункт Б не пришел. У начальника должно быть два рычага: кадры и деньги. Ну, может быть, еще побрякушки-награды — полрычага. Если ничего этого нет, то институт неполноценен. В этом одна из основных слабостей нынешней номенклатуры.
