Читать «Итоги № 12 (2013)» онлайн - страница 75
Итоги Журнал Итоги
— Мне кажется, Сальников что-то путает. В 1979-м мы провели в Москве предолимпийские игры — Спартакиаду народов СССР, к тому времени все арены были уже готовы. Это была грандиозная, очень мощная репетиция. В ней приняли участие спортсмены из 80 стран, столько же потом приехало на саму Олимпиаду. Во время тех соревнований всестороннюю проверку прошли все службы и спортивные объекты. Все было в порядке, единственный казус произошел во время церемонии открытия. Приглашенных членов МОК мы поместили в ложе «А», рядом с правительственной ложей. Справа от нее расположились представители прессы, в том числе иностранной. Так вот, после церемонии открытия один западный журналист написал: мол, он сидел так близко от генерального секретаря ЦК КПСС, что мог спокойно застрелить его. Какой тут разразился скандал! Руководство КГБ тут же решило пересадить всех иностранцев на Восточную трибуну. А у нас там по плану размещались солдаты, создававшие сменные панно, которые служили фоном для происходящего на поле. Особенно бурно в пользу этого решения выступал будущий председатель КГБ Виктор Чебриков, входивший в руководство оргкомитета. Я пытался его переубедить, рассказывал о своей поездке на Олимпиаду-76 в Монреаль. Там на церемонии открытия королева Великобритании и президент Соединенных Штатов сидели от нас так близко, что до них можно было дотронуться рукой. В ответ услышал: «Если что-нибудь произойдет с президентом США, они себе нового выберут. А представляешь, что станет с человечеством, если несчастье случится с Леонидом Ильичом?!»
Много лет спустя я рассказал эту историю. Буквально на следующий день мне позвонил председатель общества «Динамо» Богданов, говорит: «С тобой хочет встретиться Виктор Михайлович». Пришел ко мне Чебриков, начал жаловаться: «Зачем вы меня на всеобщее посмешище выставляете? Я не мог такого сказать». «Это абсолютная правда, у меня и в дневнике так записано, — отвечаю. — Но поскольку вам эти воспоминания неприятны, обещаю больше эту историю никому не рассказывать». Спустя несколько месяцев после нашей встречи Чебриков умер, так что теперь я свободен от данного слова.
— Однажды Владимира Набокова спросили, что он думает по поводу старого дома на Большой Морской в Санкт-Петербурге, где он родился и вырос. Великий писатель ответил: «У меня нет собачьих чувств». Если настало время сносить, давайте снесем. Другое дело, мне трудно обсуждать целесообразность этого решения. Когда я рос, Москва вообще была деревянной. Помню, как я смотрел с Воробьевых гор на то место, где потом выросли «Лужники». Это было что-то страшное: набережная отсутствовала, на илистом берегу стояли какие-то заводики, которые затапливала грязная вода…
