Читать «Исцеление водой» онлайн - страница 7

– Бессердечная ты! – пронзительно вопим мы, как только выясняем, что коза на самом деле жива и невредима.

Мать частенько говорит нам, что однажды мы, вполне возможно, убьем ее во сне – если не вызовем ее смерть каким-то обходным путем, через сердечный приступ, – потому что дочери якобы от природы запрограммированы на предательство. К этому ее утверждению мы относимся по-разному.

– Ты насколько сегодня любишь маму? – спрашиваем мы поочередно одна другую, лежа на жухлой траве в саду или закапывая на пляже друг другу ноги в песок.

Ответы обычно выдаются без малейших раздумий:

– На два процента.

Или:

– На сорок процентов.

– На сто двенадцать процентов.

Грейс

Учуяв в нас состояние раздрая, мать решает восстановить в доме прежний железный порядок. В кухне, на большой грифельной доске, приставленной к пожелтелым плиткам стены позади кухонной тумбы, она расписывает нам домашние дела. По мере выполнения заданий – делая это совсем не торопясь – мы прямо ладонями стираем слова с доски.

Нам велено: заправлять по-больничному постели – ровненько и без морщинки. В безветренные дни открывать окна и двери, впуская в дом свежий воздух. Мыть все поверхности в кухне водой, разбавленной хлоркой и уксусом, а также таскать ведра с этим раствором наверх, обрабатывая по очереди каждую ванную. Укреплять на кромке берега и вокруг бассейна солевые защитные барьеры. Кормить и доить Лотту. Вытирать с окон усеивающие их брызги соленой воды.

Это бесконечное повторение одного и того же убивает меня. Всякий раз, умывая пропахшие уксусом руки, я спрашиваю себя: ну, теперь-то хоть всё? Дайте мне просто поваляться в высокой траве в конце сада! Дайте спокойно проспать всю оставшуюся жизнь!

Перед работой по дому мы проделываем обязательную утреннюю гимнастику. Встаем рядком на влажной от росы лужайке возле дома, спиной к тяжелым стеклянным дверям в танцевальный зал. Если погода к этому делу не располагает, мы возвращаемся в сам зал, и звуки от нашей зарядки эхом отражаются от гладкого паркета. Мне уже больше не позволено выполнять отдельные рискованные упражнения.

Вместо этого я наблюдаю, как Лайя и Скай заваливаются назад и обрушиваются в траву. Они прекрасно знают, что их ждет, однако всякий раз, касаясь земли, пронзительно орут. Мать, дабы заглушить их вопли, запихивает им в рот по лоскуту кисеи. Главное здесь то, что они все же падают. И в руках-ногах у них не видно ни малейших колебаний. По замыслу игры предполагается, что падают они, конечно, не всегда: чаще их все ж таки ловят. Мать крепко обхватывает их сзади руками и медленно пятится.

Было время, когда нас с Лайей принимали за двойняшек, но теперь, глядя на своих младших сестер со стороны, я отмечаю, какие у них все же одинаковые глаза – с редкими, торчащими торчком ресницами вокруг бледно-голубых радужек.

– Тебе бы надо расслабиться, – сказал ты, когда я плакала перед тобою, как оказалось потом, в последнюю нашу совместную зарядку.