Читать «История тела Том 3» онлайн - страница 138

Независимо от того, были ли инициативы подобного рода содержательными или чисто декларативными, они способствовали развитию спорта после II Мировой войны:

Численность спортсменов в легкой атлетике, баскетболе и футболе в период с 1944 по 1968 годы

	1944 год	1949 год	1968 год
Легкая атлетика	34800	35214	77463
Баскетбол	60100	95801	133909
Футбол	277332	440873	602000

Общая численность спортсменов в период между 1944 и 1950 годами практически удваивается, увеличиваясь с 2 081 361 в 1950 году до 2 498 894 — в 1958‑м. С 1958 по 1968 год она удваивается вновь. Наибольшую интенсивность этот процесс приобретает в период с 1950‑х по 1970‑е годы: спорт становится не просто видом деятельности, которым занимается большое количество человек, а превращается в популяризированную практику. Численность футболистов, например, вырастает с полумиллиона до миллиона в промежуток между 1950 и 1975 годами, теннисистов — с 50 000 до полумиллиона, дзюдоистов — с нескольких тысяч до более чем полумиллиона. Данные статистики наглядно отражают социальную сторону вопроса: численность боксеров, например, с 1950 по 1975 год уменьшается, тогда как количество лыжников — возрастает, с 45 000 до 620 000, то есть более чем в 12 раз. Наблюдается с одной стороны отказ от практик, имеющих явно насильственный характер, с другой — расцвет практик открытых пространств и головокружительных движений. Наиболее показателен рост, сопутствующий практикам среднего класса: происходит освоение прежде элитарных видов спорта, например тенниса и особенно лыж, наемными работниками эпохи «славного тридцатилетия», которых Ив Лекен объединяет под термином «наемные средние классы» («от руководителей высшего уровня до конторских служащих»). Их число доходит до 3,5 миллиона в 1962 году и до 6 миллионов — в 1975‑м. К этому стоит также добавить активное развитие женских практик: например, пропорциональное соотношение баскетболисток вырастает с 20% в 1960 году до более чем 40% в 1975‑м, а легкоатлеток — с 12% до более чем 30%.

При этом, помимо спортивных практик, популярность набирают спортивные зрелища, которые утверждают спортивный образ в качестве образца для подражания. Показательны послевоенные изменения: стадионы больше, чем когда–либо, воплощают массовую культуру, образ чемпиона больше, чем когда–либо, вызывает энтузиазм и осознание идентичности. Смерть Сердана 29 октября 1949 года была воспринята как национальная трагедия: 600 000 человек следовали за похоронной процессией, объединившей как руководителей страны, так и просто сочувствующих. Достижения велогонщика Луисона Бобе в начале 1950‑х годов вызывали великую «гордость»: подлинно французский успех, триумф изящества и труда. Это же подтверждают и некоторые проводившиеся в это время исследования. Жители Анси, среди которых в 1953 году Жоффр Дюмазедье проводил опрос о том, кого можно назвать «людьми–событиями», отдают предпочтение спортсменам: спорт упоминается 92 раза, кино — 89, политика — 47. В этот период Бобе опережает аббата Пьера и Эдуарда Эррио в борьбе за звание «главной звезды» французов. «Очевидное» торжествует: «Спортивная зрелищность существует и готова противостоять любой критике». И стоит ли говорить, что подобная тенденция характерна для всех западных стран. В Италии 1950‑х Доминик Жамо приводит в пример образ велогонщика Коппи, который «сопутствует меняющейся Италии». Ричард Холт, говоря о Великобритании 1950‑х годов, приводит «ставшее магическим имя» футболиста Стэнли Мэтьюза, неудержимого дриблера. «Спортивная культура» должна отождествляться с «наивысшим проявлением телесной культуры». Даже спортивная специализация становится «движущей жизненной силой», что далеко от бытовавшей прежде неоднозначной ее оценки в отношении детей. «Энциклопедия видов спорта» в 1961 году с опозданием констатирует: «Чем дальше, тем больше в повестке дня возникает установка на спорт».