Читать «История русской мафии. 1995-2003 гг. Большая крыша» онлайн - страница 68

Вначале Лефортово показалось Цирулю лучшим вариантом. Ему тут даже понравилось. А когда он узнал, что одним из соседей в камере, находившейся недалеко от камеры Цируля, является бывший генеральный прокурор, это совсем развеселило Пашу, и время от времени он передавал ему через кормушку, выходящую в коридор, приветы от самого Паши Цируля.

Это было одним из любимых развлечений. Затем он садился на свою койку и долго смеялся с сокамерником, который в последнее время находился вместе с ним, отпуская разные шутки в адрес прокурорских работников, смысл которых был один: от тюрьмы и от сумы не зарекайся, все там будем – и вор в законе, и генеральный прокурор.

Но затем ситуация изменилась. Следственные органы стали относиться к нему более жестко. Кроме того, к нему стали чаще приходить чекисты, которые, как потом выяснилось, осуществляли разработку с наблюдением.

Конечно, тут им было легче сделать это. Ведь кабинет следователя находился совсем рядом, в другом отсеке здания, где сидели следователи Следственного комитета. Чекистам тоже было недалеко ехать до Цируля. Такие визиты стали частыми. С ними пришло худшее. Начались интриги.

Первый удар, который получил Цируль, был совершенно неожиданным. Как-то пришли к нему чекисты со следователем. Сидели, долго разговаривали. Вдруг один из них достает газету.

– Кстати, Павел Васильевич, – обращается он к нему, – вы сегодняшнюю газету не читали?

– Какую? – спросил Цируль. – У меня зрение плохое.

– Так почитайте, – сказал следователь и протянул ему газету.

Цируль полез в боковой карман за очками. Плохое освещение в камере сказалось на его здоровье, и он стал почти все время ходить в очках. Достав очки в массивной оправе, Цируль развернул газету. Бог ты мой! На одной из страниц была статья. Цируль уже не помнит, как она называлась.

Суть же ее заключалась в том, что в камере Лефортова сидит Цируль, известный вор в законе.

Цируль якобы стал раскаиваться и написал письмо прокурору Москвы…

Цируль стал читать:

«Прокурору города Москвы от Захарова Павла Васильевича. Прошу больше не считать меня вором в законе, поскольку в 1958 году был коронован неправильно, с нарушением воровских законов и традиций».

Цируль был в негодовании.

– Да как вы могли?!

Но чекисты только улыбались.

Это был сильный удар для него. Как же, теперь Цируль из воров в законе мог перейти в обычные фраеры, выражаясь на блатном жаргоне. Цируль после такого заявления, которое он прочел в газете, несколько дней не мог прийти в себя. Ему было плохо, несколько раз вызывали врача. Цируль очень переживал, как на свободе отнесутся к этому.

Однако сокамерник, с которым Цируль находился в то время, которого прекрасно знал еще по ранним ходкам, успокоил его:

– Да не волнуйся, Паша, все это провокации ментов! Пробивают тебя органы! Братва это сразу поймет. Не волнуйся!

В какой-то мере это обнадеживало. Но все равно было очень неприятно.

Вторым сильным потрясением, которое пришлось пережить Цирулю, находясь в следственном изоляторе Лефортово, были «косяки», поступавшие с воли в «малявах» от его братвы. Там время от времени его ближнее окружение намекало, что по Москве пошел разговор, будто Паша присвоил часть «общаковских» денег или даже растратил их.