Читать «История России. От Горбачева до Путина и Медведева» онлайн - страница 314

87 % респондентов ответили утвердительно. Такой же процент считает, что нужно обладать свободой, «чтобы иметь собственные убеждения», также важно иметь свободу слова; свобода прессы, радио и телевидения была признана важной 81 % опрошенных. Опрос «Левада-Центра» в январе 2008 года установил, что 60 % полагают, что должны быть телевизионные каналы, не зависимые от государства. В 2008 году Хейл выяснил: 59 % респондентов полагают, что конкуренция между политическими партиями усилила политическую систему, 29 % с этим не согласны. Среди тех, кто правильно понял, что такое демократия, Хейл выявил, что только 24 % были готовы пожертвовать ей либо для улучшения экономики, либо для укрепления государства.

Русские, хотя преданные демократии как идеалу, недовольны «реальной практикой демократии в России». На просьбу оценить российскую демократию по пятибалльной шкале, где 1 – самая низкая оценка и 5 – высшая, средний показатель со времен 1993 года остался стабильным – примерно 2,5. Большинство россиян считают, что их нынешний режим – это не демократия, не самодержавие в чистом виде, это что-то среднее. Намного больше человек рассудили, что выборы 2008 года несправедливые или полностью несправедливые (48 %), чем те, кто думал, что они либо полностью справедливые (28 %), либо однозначно несправедливые (14 %). Большинство не считают, что пресса полностью свободная или полностью контролируется государством (только 12 и 10 % соответственно выбрали эти диаметрально противоположные варианты). В июле 2008 года около трети граждан сказали, что пресса «в основном свободная», и одна треть заявила, что она «по большей части контролируется государством».

Однако, в отличие от большинства западных экспертов, которые видят сползание к авторитаризму при правительстве Путина, россияне, как правило, думают, что их система стала более демократичной с течением времени. Возможно это снова проявление неразберихи, связанной тем, что означает демократия; те, кто приравнивает ее к экономическим показателям, могли увидеть прогресс. Но отчасти многие русские, кажется, чувствуют, что обстановка в 1990-х годов была слишком неустойчивой и бурной, чтобы они осмысленно использовали новые права и свободы, прописанные на бумаге. Ожесточенные столкновения начала 1990-х годов не были для них слишком демократичными. В январе 1999 года 63 % полагали, что Россия движется к «хаосу, анархии либо к угрозе государственного переворота». Девять лет спустя только 9 % подтвердили это, и 54 % заявили, что Россия идет к демократии. Лишь 8 % полагали, что страна «обновила старый советский строй», а еще 16 % думали, что она стремится к диктатуре.

С 1997 года доля россиян, которые ответили, что чувствуют себя свободными людьми, возросла с 42 до 70 %. На вопрос, как ситуация изменилась в прошлом году в связи с «возможностью свободно выразить свое мнение», больше россиян увидели не ухудшение, а улучшение, наблюдаемое с каждым годом в период между 2000 и 2007 годом, за исключением 2004 года. Наибольшее количество воспринимающих улучшения в области свободы слова (36 %) пришлось на 2007 год. Но русские поняли, что улучшения в предоставлении свободы дорого им обошлись: они считают, что социальные связи ослабли. В опросе 2008 года относительно предыдущих пяти лет 66 % сказали, что уровень свободы вырос; но большинство заметили, что стало меньше справедливости (64 %), законности (59 %), порядка (58 %), солидарности между людьми (68 %) и взаимного доверия (74 %).