Читать «История об офортах» онлайн - страница 5

Вигдор как-то разом сник, получив, наконец, пусть и в общих чертах, ясность, в чем его обвиняют.

– Селина, перестань меня пугать и загонять в угол. Все было с согласия Спицына. Откуда у меня столько денег, ты знаешь, мы не воруем и платим налоги.

Селина молча ткнула пальцем в титульный лист, туда, где стояли выходные данные.

– Ты так ничего и не понял?..

Нет, он понял все.

– Понял, понял, понял… Я хочу подумать. Мне нужно время. Устрой в судебном процессе перерыв. Или как там это называется, отложи, перенеси заседание. Мне нужно вспомнить, как все было…

– Судебное заседание назначено на 2-е число. Так что впереди у нас ровно тридцать два дня на подготовку, воспоминания, уточнение и прочие процедуры.

Глава третья. Савелий, Спицын и Адель

За год до судебного процесса

Лет десять назад, без каких-нибудь месяцев и недель, он закончил писать книгу о Лесовске. Работал над ней долго, складывая страницы из новых материалов, так что приходилось много просиживать в архивах и библиотеках. Вигдор мечтал рассказать о городе так, как еще ни делал никто. С художником Савелием Кокоревым познакомились случайно, на одном из фуршетов, которым обязательна заканчивалась любая мало-мальски значимая презентация. Этих презентаций в девяностые была такая тьма, что при хорошей сноровке можно было вообще перестать ходить по магазинам и выбросить холодильник. Каждый день поили и кормили как минимум в четырех-пяти местах. Вот там-то хороший поэт Косенков и представил ему хорошего художника Кокорева. Слово за слово, и художник загорелся. На следующий же день забрал рукопись и пропал… ровно на полгода. А когда, наконец, появился, Вигдор просто ахнул, до чего же хорошо выглядела его книга в оформлении Савелия Кокорева.

С художником они в итоге стали приятельствовать. Как говорится, основательно. Вигдор часто бывал в его мастерской – обычной малометражке на последнем этаже жилого дома, которая просто блистала творческим беспорядком и одиночеством. Слово «блистать» употреблено не случайно. Иногда он встречал там натурщицу, которую звали Адель. И тогда Вигдору казалось, что мастерская и впрямь блистает, так хороша была эта девушка.

В тот раз он забрел к Кокореву не случайно – хотел справиться, как идет оформление книги. Адель позировала в тунике римлянки. Художник курил и рисовал.

На Вигдора оба отреагировали почти одинаково – никак, даже когда он предложил проветрить мастерскую от табачного дыма и, не дождавшись ответа, все-таки распахнул форточку. Савелий сосредоточенно работал, ему не хотелось отвлекаться, он жестом руки, в которой была зажата кисть, предложил Вигдору отправиться на кухню, пробасив: «Еще полчасика, попей пока кофейку, клиент послал растворимый „Пеле“. Говорят, полнейший деф-цит».

Он тихонько прошел за «деф-цитом», вознамерясь понаблюдать за работой Кокорева, но очень скоро понял, что притягивает его именно Адель. Каким-то «боковым» зрением Савелий уловил, «кто» есть магнит в этой мастерской и, хохотнув, пробасил: «Адель, между прочим, Вигдор хороший писатель, позволь ему пялится на тебя легально, а то, ей богу, уйдет отсюда косоглазым».