Читать «История Кольца Радуг» онлайн - страница 8
Юра Бородин
Отражения станут им жизнью, сковав все их зло в неизъяснимость двух радуг; и горе твое — станет им богом; из черной жемчужины выточенный жезл сжала рука, нежная, странная кожа с легким голубоватым оттенком, длинные узкие пальцы, острые ногти, закрывая глаза, музыка-боль, бегство от боли — в бесчувственный страх: будет — мир, погребенный в Кольце!..
Ждать, скоро вернется…
Грима…
* * *
Грима, они ушли?
Кровопийца, предатель, горло стальных стен… огни, много огней… принесите воды им… Больно, ничего; тяжело? Не видеть, не слышать, замыкать на себе, знать — больно как теперь больно… бессмысленно больно…
Не услышат уже: покой им, тишина. Гладил легкой ладонью холодный камень стены, холод замкнет в себе все. Что осталось ныне: не вечно… Камень чрез кончики пальцев вливался в пустоту сознания. Как там земля — пропадала внизу: далекие грохот и крики заставляли вернуться; да не хотелось уже никуда, мысли были — в пустоте. Сломанный жезл, порванная ткань. Ломаясь, оцарапал белую ладонь — на сером холодном камне тускло блестели капельки крови. Не было ничего. Теперь исполнилось: Бездна.
Коронован бесчестием. Еще полгода — и, видимо, — все.
Навсегда…
Грима!
Испугался — говорить больно, больно звать: не звуки — в горле заурчали и завертелись стальные колеса. Прошептал: Грима, посмотри, они ушли?
Осторожно приблизился, наклонился…
— О, светлейший!
Замолчи… нет, тише, Грима, тише… Ты слышишь, как там — далеко шумит лес, хорошо шумит, славно так… и грохочет вода, добрая, они так любят вымывать… Однажды, будет время, расскажу я тебе, как вымывали раньше, для всех вас — давно еше: после Войны… И как люди кричат… кричали всегда, поливая кровью друг друга, убивая и братаясь, великие воры с великими клятвами, они же не могут иначе, постарались Изначальные: гордые да жестокие люди достойно продолжили Высокое светлое эльфийское дело. Далеко же они зашли… в борьбе со Тьмой… внутри своих омерзительных страхов… лелеяли страхи, строили из них любовь и свет: пора — разрушать: в бездну. А ты запоминай, Грима, запоминай, теперь тебе придется многое запоминать, не бойся, это не страшнее, чем — просто жить здесь, в этой борьбе…
О чем? о чем?..
Ах, да, что, — страшно? Да время вроде как — есть еще, успеется, узнаешь… Да, и потом… Глаза Сарумана подернулись странной дымкой. Улыбнулся. Больно.
Ты совершил.
Прости!
Не кричи так…
Прости меня, там было… там, как это…
Палантир? Саурон? У меня — прощения? хотя… может теперь быть и так… Рассмеялся.
Ты видел Саурона? Нет, не отвечай, кивни только. Да успокойся ты! что, ну что ты…
Было: пламя и мрак. Невозможное. Огонь не обжег бы так. Когда там — рухнул молнией белой разъятый жезл черный, когда Саруман, вцепившись в каменные перильца балкона, беззвучно кричал в пустоту, в туман, Грима, словно повинуясь какой-то неизъяснимой силе, кинулся к высокому трону Радужного владыки, над троном сверкнула мутносиняя сфера — распалась на миллионы белесых искр, — и из гранитного тайника на разноцветные шкуры, устилающие трон, выкатился палантир, а Грима уже не мог не схватить его, точно спасая от кого-то, не мог не звать… о помощи… не вглядываясь туда, — не мог, потому что...
