Читать «История доктора» онлайн - страница 2
Рене Ф. Марино
Гилберт К. Честертон. Три типа людей
Перед Вами — несомненная биография "поэта". Писать преди
словие к такой книге трудно, поскольку она сама — итог, коммен
тарий, что-то вроде послесловия к жизни ее героя. Поэтому для
начала заглянем в самый конец книги, в хронологическую таб
лицу. Она поражает воображение соединением дат, фактов и лиц, по отдельности вполне известных: какая плотность идей и имен на
единицу времени и места, сколько открытий, обещаний, начал! И
даже зная, что из всего этого вышло, нельзя не ощутить колос
сальную пульсирующую энергию, озноб опрокинутого в прошлое
предчувствия...
В учебной программе Хьюстонского психодраматического цен
тра "Иннерстейдж" — им руководила Иви Летце, позже перебрав
шаяся в Вашингтон; она подготовила и сертифицировала многих
ныне действующих российских психодраматистов, вспоминающих
ее с благодарностью, — есть одно занятное упражнение. Студентам
первого года предлагается представить себе некое венское кафе на
чала века и выбрать из списка возможных посетителей того, кого
захочется сыграть. Не знаю, какое впечатление список производил
на техасских учеников Иви, а нас он ошарашивает и смущает: как
вам нравятся Фрейд и Троцкий за соседними столиками? (Есть там
и сам Морено, и Юнг, и Мария Кюри, и Ленин, и много кто еще).
Не было, конечно, никакой такой встречи в кафе, да и не мог
ло быть. Но чем-то эта "учебная фантазия" задевает — то ли пол
нейшей несовместимостью персонажей, то ли подчеркнуто мирной
жанровой декорацией нарядной, элегантной Вены. Кофе душист
и горяч, как полагается, и женщины носят длинное и похожи на
5
бабочек в своих огромных шляпах, и небывалые достижения науки
обманчиво сулят лишь комфорт, скорость, новые возможности....
Но ведь мы-то знаем, что "уже написан Вертер"! Совсем скоро все
дрогнет и рассыплется, и "закат Европы" полыхнет войнами и ре
волюциями, одна из которых будет иметь к нам, пишущим и чи
тающим по-русски, слишком прямое отношение.
Доктор же Морено, похоже, окажется вполне в своей стихии: в
истории психотерапии нет другого такого авангардиста по духу и
образу жизни, да и времена располагают к зеленым балахонам,
"пощечинам общественному вкусу", экспериментам во имя буду
щего. Счастье еще, что его безудержная склонность к "сносу стен"
избрала для себя символический и, по сути дела, позитивный спо
соб реализации. В частной жизни, конечно, были и пострадав
шие — а чего вы хотите от поэта? — но не столько и не так, как от
идей иных харизматических лидеров и пламенных революционеров.
Психодрама не спасла мир, хотя попытки и были. Взять хотя бы
историю о звонке Председателю Мао: история подлинная, вполне
трогательная и слегка безумная — как многое у Морено. И все же
чем-то смутно тревожащая. Тема "поэт и власть" разработана вдоль
и поперек, и уж нам ли не помнить, чем в реальности заканчива
