Читать «Исследования о самовольной смерти» онлайн - страница 73
П Ф Булацель
Заключение!
Жизнь! зачем ты собой
Обольщаешь меня?
Еслиб силу Бог дал.
Я разбил-бы тебя.
Кольцов.
Das Leben ist eine Krankheit;
Der Schlaf — ein Palliatif;
Der Tod — die Radikalkur.
Weber).
Сильна любовь, как смерть!
(Соломон песнь песней. VIII. 6).
В нашем уложении придается весьма важное значение мотивам к самоубийству. Так как по ст. 1474 не подвергаются наказанию за самоубийство 1) лица, лишившие себя жизни по великодушному патриотизму для сохранения государственной тайны, 2) женщина лишившая себя жизни ради сохранения целомудрия и своей честь. Из редакции этой статьи видно, что законодатель некоторые случаи самоубийства возводит в доблесть. Впрочем эти случаи уже не подходят под понятие простого самоубийства, а скорее могут быть названы самопожертвованием ради высших принципов. Само собою разумеется, что те лица, которых добровольная смерть одобряется законом, память о которых государство увековечивает возведением монументов, не могут считаться ненормальными, сумасшедшими; иначе нам пришлось бы отказаться от многих героев, увековечивших свои имена в памяти народной посредством великодушного лишения себя жизни. Не может быть никакого сомнения, что рядом с бессмысленным, или по крайней мере не вменяемым самоубийством, очень часто случаются самоубийства вполне сознательные и произвольные, поэтому и меры направленные к предупреждению самоубийства должны быть различны, смотря потому борются-ли с сознательным самоубийством или с бессознательным. Но нужны-ли вообще эти предупредительные меры, когда самое самоубийство мы не признаем за преступление и требуем его не наказуемости. Не колеблясь ответим «да нужны». Нужны потому что, даже не будучи преступлением, самоубийство при тех громадных размерах, которых оно достигло в современном обществе, есть зло и зло ужасное. Если бы в Европе самоубийства считались десятками и сотнями, если бы среди самоубийц попадались бы только одинокие, свободные, ни чем не связанные и уже долго пожившие люди, тогда это явление мы еще затруднились бы назвать «злом», но когда среди самоубийц встречаются и дети и юноши еще почти не жившие и не способные понять смысла жизни; когда между самоубийцами мы находим отцов семейств, оставляющих многочисленную семью на произвол судьбы без куска хлеба; когда дряхлые старики отец и мать оплакивают возлюбленного сына надежду, гордость и опору их старости; когда остается молодая, полная жизни и страсть супруга, безутешно рыдающая над трупом любимого мужа, окончившего самоубийством свою жизнь; когда самоубийства, вызывающие слезы, горе, отчаяние, считаются десятками тысяч, когда в одной Германии цифра эта достигает 9000 в год, а во Франции 7000, и у нас в России уже колеблется между 2500 и тремя тысячами в год, когда самоубийство повсюду в цивилизованных странах, в особенности в городах, приобретает уже характер повальной эпидемии, тогда, не колеблясь, можно и должно признать его величайшим злом. Нужно бороться с ним, надо уменьшить наклонность к самоубийству, существующую в современном обществе. Но как это сделать? Конечно только не наказывая бездушные тела самоубийц поруганием и не лишая их христианского погребения, каковые наказания трудно совместить с учением христианской церкви о возможности искупления греха посмертными молитвами об упокоении души умершего.