Читать «Искусственный голос» онлайн - страница 9

— Ах, так!

Каблучки ее быстро-быстро застучали по ступенькам: цок-цок-цок — и замолкли.

Он постоял минут пять, держась за распахнутую настежь дверь, потом почему-то очень осторожно затворил ее и возвратился в комнаты. Внезапный гнев его сразу погас, и в голову полезли тревожные мысли. Что произошло? Откуда такое раздражение? Леонид почувствовал растерянность: никогда раньше ни ревности, ни подобных безобразных сцен между ними не было. И почему Надежда тут же обиделась? Ну, сорвался, нагрубил, но он бы через минуту все объяснил: и как не ладится с ролью, и до чего ехиден, придирчив этот Тавьянский… Так нет. Куда-то умчалась. А может, он попал в самую точку? Поди, и побежала скорей к своему Рудневу? Ерунда. Походит, успокоится и вернется.

Однако Надя к утру не вернулась. Громов провел мучительную бессонную ночь и пришел на репетицию вконец измотанный. Гардеробщица подала ему записку. Он торопливо развернул ее и узнал почерк жены. «Я у подруги. Не ищи. Надо будет, явлюсь сама».

Искать, действительно, не было смысла: Громов не знал ни одной из близких знакомых Надежды, ни тем более их адресов. «Да у подруги ли?» — шевельнулось сомнение.

В коридоре показался бас Петрожицкий.

— Громов! — прогудел он. — Опаздываешь, дорогуша. Маэстро сердится.

Леонид сунул записку в карман, глянул мимоходом в зеркало. Бледное лицо, темные круги под глазами. Он покачал головой и нехотя поплелся на сцену.

Там все уже были в сборе. Тавьянский повернул к нему свое острое очкастое лицо и беспокойно спросил:

— Вам нездоровится, Отелло? — во время репетиций он называл каждого по имени исполняемой роли. — Может, отложим работу?

— Нет, нет! — почему-то испугался Громов.

Дирижер посмотрел на него с сомнением, но все же попросил знаком оркестрантов приготовиться.

В первое мгновение Громову показалось, что он снова перестал владеть голосом. Звук получился тоскливо глухой, словно отчаянно бился где-то взаперти. Но вот он, сломав все преграды, вырвался наружу и обжег всех нестерпимым страданием. У окружающих изменились лица, в глазах замелькали то восторг, то страх перед могучей опасной страстью, ничем теперь не сдерживаемой, готовой сослепу ранить любое сердце. И Громов, ощущая это, раздувал кипящие в нем чувства. Голос его яростно метался в пространстве зала, пока, точно ослабев от боли, не стих. Последним тяжким вздохом он ушел в тишину, и не было ни у кого сил стряхнуть ее с оцепенелых душ.

Медленно и осторожно пробуждалась вокруг жизнь. Кто-то приглушенно кашлянул. Звякнул инструмент в оркестровой яме. Наконец прошелестел ветерок общего движения. Громов, очнувшись, взглянул на Тавьянского, Тот, ссутулясь, стоял над пюпитром, постукивая по ладони дирижерской палочкой. Вдруг он резко черкнул ею в воздухе и, не поднимая лица, сказал:

— Могу всех поздравить. Только что родился подлинный Отелло. Нам остается создать равный ему спектакль.

В перерыве Леонида окружили остальные артисты. Его хлопали по плечу, тискали в объятиях. Шумной гурьбой заторопились обратно на сцену, — пора было продолжать репетицию. И тут Громова позвали к директору.