Читать «Ипподром» онлайн - страница 2

На двери, рядом с которой он стоял, раздумывая, красовалась табличка: «Главный зоотехник М. Г. Бондарева». Решая, как расшифровываются эти «М. Г.», он постучал и вошел в кабинет, поклонившись сидевшей за столом крупной, уже не молодой женщине, смутился, молча протянул письмо редакции.

– Бондарева. Мария Григорьевна, – прочитав бумагу, сказала она и протянула руку.

Пожимая плотную сильную ладонь, Гуров замешкался и покраснел. Наградили же родители именем. Представляться «Лев» смешно и претенциозно. Яшин – тот действительно Лев. Говорить «Лева», так сразу хочется добавить: «Из Могилева». Так дразнили его ребята в школе. Мамины Левушка и Левчик вообще в счет не шли.

– Лев Иванович, – он скомкал отчество, почувствовал, что покраснел до неприличия. Тоже милая черта краснеть по каждому поводу и без оного, это удивительно помогает в работе с людьми.

Бондарева жестом предложила ему сесть, вздохнув, отодвинула лежавшие перед ней бумаги, словно расставалась с недоеденными пирожными, ловко, по-мужски закурила «Беломор».

– Ну-с, Лев Иванович? – Она внимательно оглядела Гурова, но он уже оправился и ответил обезоруживающей улыбкой. Лева знал, что улыбка у него отменная. – Что же вас интересует?

«Кто убил наездника Логинова», – мог бы ответить Гуров, но сдержал столь естественный и правдивый ответ, задумался, рассудил, что ему только двадцать шесть, литератор он начинающий, и искренне сказал, что пока точно не знает, в основном, конечно, люди.

Бондарева откинулась в массивном кресле, одобрительно улыбнулась, глядя поверх Гурова, тут же нахмурилась неизвестным ему мыслям и неторопливо заговорила:

– Что же, мы, конечно, заинтересованы в прессе… – Она опустила взгляд на Гурова. – У нас бывают художники, фотографы, журналисты. – Бондарева замолчала, провела сильной ладонью по столу, в ее глазах появились вопрос, сомнение, даже просьба. – Некоторым выдашь пропуск, а он на конюшню не зайдет даже, толкается в призовые дни на трибунах, играет.

Упоминание о тотализаторе вернуло мысли Гурова к убитому наезднику. Тотализатор. О нем говорили Турилин и следователь прокуратуры, а он, Гуров, и не видел никогда этот тотализатор. Бондарева расценила молчание посетителя как растерянность и продолжала увереннее:

– Люди вас интересуют. У нас, как везде, люди разные. Иной оформится, думает, здесь золотое дно, проработает месяц и уволится. Есть такие, которые через конюшню хотят попасть сюда, поближе к кассе.

Гуров украдкой оглянулся, кассового окошечка видно не было. Обычный служебный кабинет, скромненькая мебель, никакого тебе тотализатора, даже лошадьми не пахнет. А вот от слов Бондаревой деньгами запахло. Видно было, что эти деньги раздражают главного зоотехника.

– Замечательные у нас люди. Замечательные! Фанатики конного спорта! Лошади, лошади какие у нас! Поэма! Сказка! – Бондарева замолчала неожиданно, как бы смутившись своего порыва. – Есть и людишки. Есть, к сожалению.