Читать «Инферняня» онлайн - страница 5

Дело в том, что, я давно бы уже разбогатела, привози Селия или Роксана своих детишек хотя бы на пару часов каждый день. Но Роксана приводила сыночка только на три часа раз в неделю, по субботам, когда они с мужем ужинали у ее родителей. Маленькие оборотни совершенно неуправляемы и их появление в обычном обществе может обернуться для присутствующих людей катастрофой. Проще говоря, не съедят, так покусают. А родители Роксаны были обычными людьми. Как и она сама. Оборотнем был мистер Бьерн. Хотя я бы ни за что его в этом не заподозрила — маленький, тихий, скромный человечек. Ну разве что рыжие волосы на его голове странно топорщатся, будто щетка для обуви.

А Селия оставляла Мосика так и всего на полчаса, только чтобы сбегать, к примеру, в парикмахерскую. И попробуйте заявить, что оплата берется все равно за полный час. На вас хоть раз в жизни рычали вампиры?

— Понимаете, — сказал Гермес Олимпус, — у меня за последнее время накопилось столько работы, — он улыбнулся. — Я не мог отлучится от малыша ни на минуту.

— Понимаю.

Какой заботливый папаша! Что за прелесть!

— И поэтому, раз уж я вас нашел, то хотел бы быстрее разобрать все завалы корреспонденции. Могу я оставить с вами Петера на сутки?

У меня, видимо, округлились глаза, потому что в его взгляде мелькнуло беспокойство. Ну, челюсть‑то моя уж точно отвисла.

— Разумеется, я заплачу вперед, — спешно проговорил он и добавил: — За целые сутки.

24 тысячи долларов! 24 тысячи зеленых — зеленых долларов! Погодите…

— То есть, на двадцать четыре часа? — пропищала я не своим голосом. Ну вдруг в божественных сутках часов другое количество? Например, всего четверть часа?

— Разумеется.

Гермес ушел. Коляска осталась. И бумажный сверток с хрустящими новенькими купюрами — вот он, лежит себе тихонечко и скромно на старом стуле в прихожей.

Лежит тихонечко?! Мосик, как же ты там? Я бросилась в спальню. Мосик сидел на кровати, навострив уши.

— Мосик, — сказала я наставительно, — подслушивать нехорошо.

Ладно, хоть рассказать он никому не может, потому что еще не умеет разговаривать.

— Бу! — сказал Мосик. Да, вот это и было самое длинное слово в его лексиконе. Означало оно разное. Вот сейчас что‑то типа «Отстань со своими дурацкими нравоучениями!»

Я подошла, вытащила его из кроватки и понесла в гостиную. Усадила там на диван, потом принесла из холодильника бутылку с томатным соком и мною же самой криво приклеенной бумажкой с надписью «Кровь первого сорта» и вручила облизывающемуся младенцу. Он стал жадно пить, а я вышла в прихожую.

Ну — с, будем знакомиться. Новичок хитро смотрел на меня. Я откинула расшитое покрывало и взяла малыша на руки.

— Я — Алисия, твоя няня… Так, где же инструкция, которую оставил твой папа, — я извлекла завалившуюся за матрасик свернутую рулоном бумагу.

Пошла в гостиную, устроилась в кресле, посадив малыша себе на колени, и развернула рулон. Там было всего три строчки:

«Кормить только из его бутылочки, когда проголодается — обычно каждые три — четыре часа. (Глиняная бутыль размером с настольную лампу лежала в корзине под коляской. Ну, это же на сутки. И может, боги много едят?) Гулять раз в день, и только с коляской, не выходить на воздух в темное время суток. (Гулять раз в день! Звучит так, будто он мне его на неделю оставляет. Бедный. Так заканителился с малышом, что не смог написать просто: погулять). Не давать журналы и не включать телевизор. (Сутки без телевизора я могу вытерпеть, так уж и быть. И журналы нельзя? Какие, он думает, журналы у меня водятся и какие каналы я смотрю, что запрещает их смотреть ребенку? У меня даже кабельного нет!)».