Читать «Институт моих кошмаров-3.5. Девятая, десятая, мертвая» онлайн - страница 4

— И тебе не следует. Только представь: если перестанешь сопротивляться, со временем тебе будет принадлежать весь Юг. Практически целый мир.

— На что он мне сдался? — Диз рассеянно намотал на палец прядь длинных волос и отпустил.

Она всегда напоминала ему пустыню. Но не мертвую, дневную. Ночную. Опасную и непредсказуемую. Кожа — холодный шелковистый песок. Глаза, в которых отражается ночное небо. Белые волосы, Млечным путем рассыпавшиеся по спине. Когти, черные и блестящие как вулканическое стекло. Такие же капли обсидиана шли по спине вдоль позвоночника, двенадцать штук. И такие же украшали сейчас ее левую бровь, выдавая беспокойство.

— Если тебе не нужен, подари мне.

Предложение заставило его отвлечься от мыслей и пристально посмотреть ей в глаза.

На Земле нормальные девушки просили на шестнадцатилетние машину. Лошадь на худой конец. Но мир...

Впрочем, в Аду все рано взрослели.

Асра замерла, прильнув щекой к его ладони и не сводя с него настороженного взгляда. Ждала.

Вот откуда волнение...

— Нет, — наконец произнес он.

С сожалением — потому что его ответ был прощанием.

Но никто, кто хотел получить мир, его не заслуживал.

Даже она.

ДИЗ. ПЕРВЫЙ ДЕНЬ СЕНТЯБРЯ

За два года до событий "Здесь водятся драконы" — начало "Здесь водятся драконы"

К концу первого учебного дня на счету Амавета, сына и наследника Абигора, властителя Нуороа, Фирке и Ааргешо, было два сломанных носа, четыре ребра и одна челюсть. И, если о первых он особо не задумывался (его напарник по IT сам напросился, а от того итальянца на общей кухне мерзостно несло наглостью и вседозволенностью), то о последней со временем начал сожалеть.

Доставшийся от матери флегматизм плохо сочетался с отцовской гневливостью: по сравнению со своими родственниками он еще казался уравновешенным, но стоило дойти до предела, как ярость становилась неудержимой. В университете предела он достиг быстро. Слишком много было вокруг эмоций, раздававшихся за его спиной шепотков, намерений, угроз, на которые все инстинкты вопили: ударь, сломи, уничтожь. Слишком много по сравнению с его домом света, красок и звуков. Слишком громко было и тесно (нет, после мотельных номеров Диз понимал, что у людей помещения были существенно меньше тех, к каким он привык; но он не подозревал, что застрянет в такой конуре на долбаных четыре года). Сосед по комнате оказался последней каплей. Увидев Диза, он на мгновение замер, а потом в глазах промелькнуло узнавание. Как он угадал его природу с первого взгляда, Диз не понял: в отличие от большинства своих соплеменников, ткавших изощренные иллюзии, он действительно выглядел человеком, но...

— Тварь, — зло бросил очкарик, ненависть хлестнула пощечиной.

И Диз, выросший в мире, где единственным принципом было "ударь, или ударят тебя", двинул ему. А потом хлопнул дверью и ушел, подозревая, что иначе не сдержится, и все кончится плохо.

Кто вообще додумался поселить вместе демона и демонолога? Тогда подобное размещение показалось Дизу изощренной шуткой, и только со временем он понял ее смысл. Ненависть, так и повисшая в комнате ледяными каплями, не относилась лично к нему. Немного позже, раздобыв личное дело соседа, Диз, тогда еще не излечившийся от той глупой и вредной привычки, попытался прочесть ему лекцию, что глупо ненавидеть демонов только потому, что его семью убил демон; если бы с его родичами покончил гени, Бенедикт же не стал бы мечтать об уничтожении Земли со всеми ее обитателями?