Читать «Иномирье. Otherworld» онлайн - страница 6

Реальность

Сегодня воскресенье, никто меня не беспокоит, так что я сплю до полудня. Когда, проснувшись, я вижу свою изысканную спальню с ее массивной дубовой мебелью, то чувствую себя несколько дезориентированным. Я откидываю шерстяное покрывало, натянутое во сне до подбородка. Мое первое инстинктивное желание – схватить OW-гарнитуру и тут же убраться из Нью-Джерси ко всем чертям. Машины у меня нет, но теперь, благодаря игре, это не имеет большого значения.

Потом я вспоминаю, что у меня на сегодня есть планы.

Я выбираюсь из постели и принимаюсь перерывать коробку со старыми вещами в задней части стенного шкафа, пока не нахожу плавки, купленные еще в начальной школе к соревнованиям по плаванию. Стянув с себя трусы и напялив плавки, я открываю дверь, выхожу из спальни и иду по коридору. Добравшись до гостиной, притормаживаю возле зеркала, чтобы убедиться, что мое хозяйство упрятано как следует. Плавки прикрывают ровно столько, чтобы меня не арестовали. Вообще, в этом зеркале есть на что посмотреть: мучнисто-белая кожа, черные косматые лохмы и трехдневная поросль на подбородке. Я решаю, что готов к дальнейшим приключениям. Однако, прежде чем приступить к делу, я трачу еще несколько мгновений, чтобы полюбоваться своим носом.

Моего деда судьба благословила таким же гигантским шнобелем. Как я читал, это было нечто легендарное. Если бы он жил на двести лет раньше, об этой штуковине слагали бы песни; но поскольку расцвет жизни моего деда пришелся на шестидесятые, знаменитый нос вдохновил людей лишь на то, чтобы дать ему кличку. Деда прозвали Кишка. Для тех из вас, кто считает французские булочки национальным блюдом, поясняю: «кишка» – это такая колбаска. Довольно непривлекательная колбаска, должен добавить, форма которой вызывает либо фаллические, либо фекальные ассоциации, в зависимости от уровня вашей зрелости. Тем не менее, говорят, что женщины моего деда любили. Есть даже мнение, что, возможно, именно это и послужило причиной его смерти.

Я не был лично знаком с этим носом. Фактически, я бы вообще ничего о нем не знал, если бы не книжка, которую я откопал в Брокенхерстской библиотеке. Она называлась «Гангстеры Кэрролл-Гарденс». Моя мать выросла как раз в той части Бруклина, но, если ее послушать, так ее детство сплошь состояло из свежевыпеченных канноли, пикников на задних двориках и церемоний бат-мицва по высшему разряду. Поэтому представьте себе мое изумление, когда, лениво перелистывая книгу, я вдруг наткнулся на фотографию Кишки! На тот момент я понятия не имел, кто это такой. Мне было тринадцать, и я даже не знал имени своего деда. Единственное, что я сразу понял – это что он в точности похож на меня.

Остановитесь и представьте себе хоть на минуту, каково это – вдруг провалиться в такую кроличью нору! К тому моменту, когда я ударился о дно, все обрело для меня смысл. Всю жизнь я подозревал, что от меня утаивают какую-то существенную часть информации. Долгие годы я был уверен в том, что никак не могу быть биологическим отпрыском своих родителей. В глубине души я всегда знал, что меня родила в кладовке для швабр одна из уборщиц, а моя красавица-мать с ее изящным маленьким носиком всего лишь милостиво приняла меня в семью. Каждый раз, когда мне улыбалась какая-нибудь из служанок, я начинал гадать, не она ли моя настоящая матушка.