Читать «Иная Русь» онлайн - страница 45

Кроме хроники Литовской и Жмойтской, о битве с ханом Балаклаем сообщают летопись Археологического общества, летопись Красинского, летопись Рачинского, Ольшевская, Румянцевская и Евреиновская летописи.

Цитируем хронику Литовскую и Жмойтскую. «Року 1276. Курдан солтан, царь эаволский, мстяся забитого отца своего царя Балаклая, от литовских и руских князей (забитого) под Койдановом, зобрал все орды свои Заволские, Нагайские, Казанскую, Кримскую и тягнул на руские князства, огнем и шаблею плюндруючи. То видячи, Тройнята Скирмонтовичь новгородский, подляский и Литвы Повилской князь, обослал зараз двоих братов своих, Любарта корачевского и чернеговского, Писимонта туровского и стародубского, послал тежь до Святослава, великого князя киевского и до Симеона Михайловича друцкого и до Давида Мстиславича луцкого, просячи их о ратунок… Княжата зо всеми войсками особами своими прибыли им на помочь, уважаючи сполную от татар небезпечность, злучившися веспол⁵ тым охотней до обозу тягнулы, где сам царь лежал за Мозырем над рекою Окуновкою. Там же битву, зшедшися, окрутную сточили⁶ з обу сторон, которая от поранку ажь до вечера трвала⁷; наостаток татаре утекаты почали, а литва и русь тым смелей розогнаных и утекаючих татаров били, громили, секли, кололи, в реках топили, и наголову оные великие войска нагайские, кримские, над рекою Окуневкою поразили. Сам царь Кордан в малой дружине ледво⁸ утекл до своей землн, а литва и русь полоны и лупы… все зобрали и з великим и славным звитязством до своих сторон вернулися. Еднак же княжат и бояр руских и литовских много полегло на пляцу, от татаров забитых, меновите⁹: Любарт корачевский князь, Писимонт туровский князь, браты Тройняты, Симеон Михайловичь, друцкий, Андрей Давыдовичь, княжата и инших панят немало».

Об этой битве также упоминают почти все белорусско-литовские летописи. Сражение на реке Окуневке является единственным, когда против татар выступают войска новогородокские и литовские союзно с князьями волынскими, черниговским, друцким и киевским. По мнению такого авторитета, как Н. Улащик, эта битва произошла значительно позже, нежели сказано в летописях и «едва ли в ней участвовали все антитатарские силы, которые указаны в наших источниках».

И, наконец: «Року 1284. Ринголт Алгимунтовичь, внук Троняти, по смерти отца своего Алгимонта, гды почал великим князем литовским, жмойтским и руским писатися, позайзрели¹ тому княжата руские, мяновите Святослав, киевский монарха… Видячи, же литовские княжата, погане, моць² свою в панствах руских розширли и з голду, который здавна до Киева платили, выбилися, почал радитися³ з другими княжаты, звлаща⁴ Лвом, володимерским, Дмитром Друцким, абы знову Литву под ярмо першое могли привести. Змовилися все три сполне и одностайне собе помагати и воевати противко Ринголтови Алгимунтовичу, хотячи его з стародавней отчизны своей выгнати, князств руских и литовских, котрые завше до Киевской монархии належали. Затягнули тежь на помочь килка⁵ тысячий татаров от Кордана, цара заволского, меючого гнев на Литву о звитязство⁶ над ним. А так вси три княжаты з татарами тягнули з великим войском руским в Новгородъские державы, над Немном лежачие, пустошачи и палячи всюди. Рингольт тежь великий князь литовский, жомойтский и новгородский, зобравши литву и жомойт, также и русь свою, заступил тым княжатам над Немном у Могилны, напомянувши бояр своих и панят также и войско словы короткими до битвы и порадне их зшиковал и ударил на руские и татарские войска з великим окриком, а они тежь также смеле натерли⁷, уфаючи⁸ своему великому войску. А так срогая⁹ а великая война през день целый трвала, ажь наостаток бог помогл Рингалдови, же оное великое войско руское и татарское тыл подало. А так на том пляцу руского и татарского войска згинуло 40 000, татар утекло з тисячии десяти пятсот, а руси з Святославом киевским, Дмитрием Друцким, Лвом володимерским полтараста жолнеров¹⁰ руских утекло до Луцка. А з Ринголтова убито войска 7 сот, а ранных двесте было; и так Ринголт з великим триумфом и добычю неошацованною¹¹, маючи¹² при собе тисячу татаров, а руси двесте неволников, повернул до Новгородка и был всем потом Ринголт страшен».