Читать «Иная Русь» онлайн - страница 124

От него я впервые услышал, что у классика русской литературы Ф. М. Достоевского татарские корни. Как позже выяснилось, Достоевский принадлежал к другой ветви татар, живших в Великом княжестве Литовском.

Около 1389 года из Золотой Орды в Москву к Великому князю Дмитрию Донскому приехал Аслан-Челеби-мурза с 30 татарами своего знамени. Он принял православие и получил имя Прокопия. Дмитрий Донской выдал за него дочь своего ближнего человека Зотика Житова Марию и пожаловал ему во владение город Кременецк. Сына Прокопия Льва звали Широкий Рот, и все его потомки получили фамилию Ртищевы.

В княжение Василия Темного в Литву в свите князя Ивана Васильевича Ярославича бежал Данило Иванович Ртищев. Ему-то и пожаловал пинский князь Федор Иванович село Достоево, и Ртищевы стали Достоевскими. Второй сын Ивана Даниловича, Федор, поселился на Волыни вместе с князем Андреем Курбским. Вот к этой волынской линии Достоевских и принадлежит великий русский писатель.

На гербе Ртищевых изображены полумесяц и шестиугольная звезда, что, несомненно, указывало на татарское происхождение рода Ртищевых. Однако к татарам, переселенным Витовтом из-под Азова в Литву и Польшу, они не имели отношения.

Пропавший народ

Я родился в пинском Полесье, но мои родители были с Гомельщины. После войны мама с папой уехали на работу в Западную Белоруссию, там познакомились, поженились, и я родился в городском поселке Ганцевичи, по выражению Якуба Коласа, учительствовавшего в этих местах, — в полесской глуши. Торфяное болото, поросшее чахлым кустарником, одинокий дуб в поле, аист, кружащий над ним, сгорбленная цапля, дремлющая на кочке посреди воды… Летом от ударов молний загорались торфяники, и запах гари наполнял воздух смутным ощущением тревоги.

В нашем городке было много приезжих. Василий Федорович Проскуров, редактор районной газеты, с которым дружил мой отец, приехал сюда из Витебской области. Он часто говорил нам, что здешние полешуки сильно отличаются от всех прочих людей.

— Полешуку хоть кол на голове теши, а он все равно сделает по-своему! — убеждал он отца. — Не верит ни в Бога, ни в черта. Сидит на хуторе, плетет лапти и вьюнов ловит.

Вьюнов здесь ловили зимой. Пробивали на озере во льду лунку, опускали в нее на веревке корзину с сеном, через час вытаскивали полную корзину вьюнов. Почему рыба зарывалась в сено, не мог мне объяснить никто из взрослых.

— Ты заметил, что они и по виду отличаются? — не отставал от отца Проскуров.

— Кто? — недоумевал отец.

— Полешуки. Ей-богу, пришлый народ. Может, они с Луны свалились?

Лет через десять, уже учась в университете, в очерке Владимира Короткевича «Земля под белыми крыльями» я прочитал: «Чернявых среди белорусов немного. Чаще всего они встречаются в Полесье, на юг от Припяти, и, отчего-то, преимущественно среди мужчин, да еще в некоторых местах на Гродненщине («Гродненцы — грачи»), что часть ученых объясняют остатками примеси древней ятвяжской крови».

Как известно, предками современных белорусов были племена кривичей, дреговичей и радимичей, которые, в свою очередь, ассимилировали некоторые балтские племена, жившие между Припятью и Неманом, в том числе и ятвягов.