Читать «Илья Бриз» онлайн - страница 54

— А это не слишком ли циничный подход, Василий Иосифович? — спросил Берия. При всех он обращался к Сталину по имени-отчеству.

— Это, — Вася чуть задумался, — это прагматичный подход неверующего в бога человека, который, однако, принимает существующие реалии такими, какие они есть. Ну, ведь у нас свыше девяноста процентов населения крещеные. Это, соответственно, среди православных. А сколько у нас мусульман? А ведь та же Турция, которая со дня на день станет нашей, сплошь мусульманская. Нет, я решительно против запрещения религии. Более того, ни в коем случае нельзя позволить различным конфессиям воевать между собой. Разжигание межрелигиозной розни надо возвести в ранг государственного преступления точно так же, как и межнациональной. Другое дело, что одновременно надо вести атеистическую пропаганду, всемерно повышая образовательный уровень нашего многонационального населения. Ведь вероятность веры в бога образованного человека значительно ниже, чем незнайки. В то же время воинствующий атеизм мы поддерживать не будем. Мягко надо и, — Вася сделал паузу, — и тоньше. И ни в коем случае не высмеивать верующих. Этим мы только озлобим людей.

— И синагоги разрешим открывать? — неожиданно спросил молчавший до того Мехлис. После серьезного разговора с Синельниковым, состоявшегося на следующий день после того памятного совещания ГКО, когда младшего Сталина практически силой затащили на самую властную вершину государства, он многое понял. Понял, что не стоит сс… против ветра, как бы грубо ни звучала эта народная поговорка. Понял что, несмотря на несомненный отход от многих ленинских принципов, они, этот уже явно сложившийся триумвират, хотят усилить нашу страну. Что другого пути у него самого нет. Или вместе со Сталиным, Берией и Синельниковым строить новую державу, или… его самого поставят у расстрельного рва. Третьего не дано. Синельников ясно дал понять: "Кто не с нами, тот против нас". Почему он вдруг решился задать этот вопрос? Да просто потому, что в самой глубине души он верил. Да, он министр Государственного Контроля самой передовой страны мира истово верил в бога*. На любом допросе, даже третьей степени, он бы никогда не признался в этом. А разве могло быть иначе для простого еврейского мальчика, родившегося в девятнадцатом веке?

Вася посмотрел на Мехлиса и неожиданно улыбнулся:

— Ну, куда же мы денемся, Лев Захарович? Ведь у нас сейчас вместе со сбежавшими от гитлеровцев почти пять процентов населения — евреи.

— И мы с тобой, Лева, обязательно тогда в синагогу сходим, — решил подшутить над товарищем Каганович.

— А не пустят вас туда, Лазарь Моисеевич, — парировал за Мехлиса генерал-полковник Синельников, — вашими стараниями, если не сказать молитвами, там — Егор улыбнулся и показал рукой вниз, на паркетный пол кабинета, — под землей для метро столько дырок наверчено, что это скорее ближе к дьяволу, никак не к богу.

Хохотали все. У Берии свалилось с переносицы пенсне. Он еле успел поймать его над самым столом. Тонко и звонко хохотал Громыко. Мехлис хохотал, держась рукой за грудь около сердца. Каганович заливисто хохотал, поставив локти на стол и уперев свой большой лоб с намечающимися залысинами в ладони. Вася Сталин смеялся, не замечая, что пепел с его сигареты сыпется прямо на зеленую скатерть стола. Даже Жданов заулыбался.