Читать «Иллюзионист Эйзенхайм» онлайн - страница 14

Не вполне ясно, откуда взялся слух, что Эйзенхайма собираются арестовать, а его театр закрыть. Одни говорили, что Уль планировал это с самого начала и просто поджидал подходящего момента; другие указывали на некоторые конкретные случаи. Один такой случай произошёл летом, когда вскоре после появления Элиса и Розы в публике началось какое-то волнение. Сперва послышался резкий шёпот и возмущённое шиканье, потом неожиданно одна женщина вскочила с места и отшатнулась: рядом с ней в проходе возник ребёнок. Это был мальчик лет шести; он спустился по проходу, взобрался на сцену и улыбнулся оттуда зрителям, которые сразу поняли, что он такой же, как Элис и Роза. Хотя таинственное дитя больше не появлялось, зрители с подозрением поглядывали на своих соседей; в этой наэлектризованной атмосфере слухи о предстоящем аресте, раз возникнув, уже не утихали. Само ежевечернее появление господина Уля в театре было поводом для возбуждённых перешёптываний. Казалось, что между фокусником и полицейским было какое-то тайное противостояние; говорили, будто господин Уль планирует драматический арест, а Эйзенхайм — блестящий побег. Эйзенхайм, со своей стороны, игнорировал все эти слухи и ничем не старался смягчить то тревожное впечатление, которое Элис и Роза оказывали на публику; напротив, словно бросая вызов собирающимся против него силам, он вызвал на сцену ещё один образ — уродливую старуху в чёрном платье, которая перепугала и детей, и зрителей. Официальным основанием для ареста Мастера и закрытия его театра послужило нарушение общественного порядка; в полицейских отчётах содержались упоминания о более чем сотне случаев в течение года. Но личные записи господина Уля открывают более глубокую причину. Шеф полиции был умным и начитанным человеком, к тому же любителем-фокусником, и его не слишком беспокоили поступавшие время от времени жалобы на представления Эйзенхайма, хотя он скрупулёзно регистрировал каждый такой случай и проверял, не угрожает ли он общественной безопасности и морали. Нет, господина Уля волновало нечто другое, чему он и сам не мог найти точного определения. В его записках часто встречается выражение «переходит всякие границы»; по всей видимости, он имел в виду, что некоторые вещи необходимо строго различать. В частности, необходимо было различать жизнь и искусство; с другой стороны — иллюзию и реальность. Эйзенхайм намеренно нарушал эти границы и посягал на самую суть вещей. В конечном счёте, господин Уль обвинял Эйзенхайма в подрыве основ мироустройства, а следовательно, и в покушении на Империю, что было куда более опасно. Ибо что станет с Империей, если границы потеряют свою нерушимость?