Читать «Икона и человек (сборник)» онлайн - страница 94

Я Вову спрашиваю: «Что думаешь?»

Он говорит: «Целая бы была, я бы 25 000$ за нее попросил».

— Скажу больше, я бы ее купил. Но сейчас-то что делать?

Вова говорит: «Ну, дай 3000$ и забери».

Я говорю: «Вова, ты чего? Это же просто кусок обугленного дерева!»

А он говорит: «Не хочешь, не бери. Я ее отнесу в клуб, у меня ее купят, почистят, дорисуют и продадут».

«Ох ты, шантажист», — думаю и при этом понимаю, что он прав.

Говорю ему: «Вова, эту икону один раз уже уничтожили, а ты хочешь уничтожить ее второй раз».

А он так нагло говорит: «У тебя есть шанс, ты можешь ее спасти».

И я, прижимистый человек, глубоко вздохнул, достал деньги. Рассчитался, завернул икону в газетку, принес в музей и повесил на видное место. И пусть висит как напоминание о безмозглости и варварстве некоторых советских граждан, Вовином коварстве и моих слабых нервах.

«Из чрева прежде денницы родих тя»

(17-я кафизма)

Я приехал к о. Василию, и он показал мне все иконы в храме. Мы долго разговаривали, и когда он увидел, что я по-настоящему разбираюсь в иконах и знаю историю старообрядчества, он вынес из алтаря небольшую, меньше аналоя, удивительной красоты потемневшую икону, он называл ее 17-я кафизма, однако настоящее ее название читалось на верхнем поле — «Прежде денницы родих Тя». Уровень иконописца был настолько высоким, что сомнений не оставалось — икона Богатыревская. Он разрешил мне взять ее в руки, я подставил открытые ладони и почувствовал, что от этой иконы у меня обносит голову.

Отец Василий рассказал, что когда 40 лет назад он учился пению по крюкам в Староуткинске у известного певца Василия, как-то вечером они были в гостях у Евдокии Ивановны Филатовой — вдовы последнего иконописца в роду Филатовых Николая Трефильевича Филатова. Собрались ее подруги, они выпили красного вина, и о. Василий пел с ними духовные стихи, и так ладно у них получалось, что Евдокия Ивановна так растрогалась, что вышла за занавеску и вынесла на полотенце эту чудесную икону и благословила эту икону о. Василию (о. Василий сказал, что икон за занавеской тогда было очень много, а потом все разворовали).

Евдокия Ивановна рассказала, что икону эту еще Трефилию (знаменитый среди старообрядцев Трефилий Уткинский — отец Николая Трефильевича и свекр Евдокии Ивановны) подарили иконописцы Богатыревы. Для меня это свидетельство чрезвычайно ценно, потому как, показывает практика, старообрядцы могут интерпретировать по-разному, но в самих фактах никогда не обманывают и не ошибаются.

Надо сказать, что о. Василий при всей его доброте и благодушии и даже после перехода в лоно официальной церкви остался настоящим старообрядцем. На этот счет я не обманывался ни на одну секунду. Я очень осторожно попросил у него разрешение сфотографировать икону, он позволил, после чего еще раз напомнив, что икона не церковная, а его личная, он завернул ее в белое полотенце и унес в алтарь. У меня и мысли не было, что икону эту можно купить, но мне очень важен был к ней доступ. Фотографии, сделанные в полутемном храме, не получились, и через неделю я снова приехал к о. Василию и попросил разрешение перефотографировать, и вдруг он совершенно неожиданно говорит мне: