Читать «Изо» онлайн - страница 20

А потом спросила:

– Скажи, тебе нравится Миша Анчугин?

Света растерялась:

– А тебе?

Очень хотелось ответить правильно, как надо было Нине, чтобы она не перестала с ней дружить.

– Я первая спросила! – недовольно отозвалась Нина.

И Света, втайне боясь: «Ой, что я говорю такое?!. Это же – Нине!» – приказала ей:

– Первая спросила – значит, первая и отвечай!

– Мне – нравится! – выпалила Нина.

И Света знала теперь, что отвечать.

– Ну, и мне тоже! Ты думала, мне Анчугин не нравится?

Нина, успокоенная, взяла ее под руку. Пора было возвращаться в свое крыло школы, скоро звонок на урок.

– Значит, мы сможем говорить с тобой про любовь, – сказала Нина.

И верно, у них был теперь общий секрет, и это значило, что Нина не перестанет дружить со Светой прямо сегодня или завтра, ей не сделается с ней неинтересно. Мама будет и дальше говорить, что наконец-то ее дочка стала умницей: только с хорошей девочкой может дружить Нина Кротова.

Нина спрашивала, нравится ли Свете Анчугин в сегодняшней рубашке, в голубой, бледно-полосатой. Оказывается, она все его семь рубашек знала наперечет. Света замечала, что Анчугин стал глядеть на нее пристально. Увидит, что она заметила, – отвернется. «Нина сказала ему, что он мне нравится? – гадала Света. – Но нет, она не могла, это же наш с ней секрет. Она же сказала, что он ей тоже нравится!»

На весенних каникулах класс повели в городской дворец творчества. На стенах висели рисунки, выбранные во всех художественных школах, были и два Светиных. На одном была кошка-королева – Света всегда начинала кошек, когда разрешалось рисовать что хочешь, правда, кошки могли получиться кем-то другим. Но эта явно была кошкой – бело-голубой, тоненькой, с прекрасными удлиненными глазами; в лапе она держала веер. (Нина успела уже спросить: «Нарисуешь мне, чтобы вот так?») На другом рисунке была Снегурочка – художественный класс водили специально на оперу. Света не старалась нарочно, но у Снегурочки вышло лицо Кати Трофимовой, волосы были убраны под кокошник.

Хор детского дома со сцены спел про мир во всем мире, и потом в вестибюле Света, оглядываясь, чтоб не видел никто из ее класса, подошла к детдомовской девочке и, обмирая, спросила про Катю. Беловолосая девочка вскинулась и глянула на Свету необыкновенно – по-доброму и с ободрением, так, будто она уже была взрослой, а Света – совсем маленькой.

– Есть у нас такая. Новенькая она, да? – сказала девочка и, не дожидаясь ответа, закричала:

– Катя! Трофимова!

Катя была в белой рубашке и блестящей концертной жилетке, как все детдомовские. Волосы на затылке забраны в хвостик, он загибался колечком. Света кинулась было к ней – но та посмотрела на нее так, как смотрели североамериканские индейцы, и Света остановилась в нерешительности.

– Вас тоже сюда привели? – полуутвердительно сказала Катя.

А потом, точно сжалившись над Светой и решив добавить еще что-нибудь, спросила:

– Что ты на Кировский к Максиму не ездишь? Он спрашивал про тебя.

Свету поразило, что, оказывается, надо было ездить в кружок на Кировском поселке, уже без Кати, и что Максим, так напугавший ее, потом про нее спрашивал.