Читать «Избранные (Повести и рассказы)» онлайн - страница 290

Старые мои спутники улыбались: удачному исходу радуются все... Но Луша-то, Луша! Сделала мне поездку — и практически бескорыстно.

— На кого работаем?! — хотел на ходу рявкнуть я, но не рявкнул, потому что понял: все в мире, как и обычно, работает на меня.

— Застрелиться! — Луша в восторге всплеснула руками.

Спускаясь по трапу, я впервые разглядел название парома. «Катюша Маслова» — падшая, но чистая, воспетая нашим знаменитым классиком Львом Толстым. Бывай!

Вместе с другими участниками конференции поднялся в белый тупорылый автобус, и нас понес мощный поток. Я с наслаждением вытянул ноги...

Вторая муза

Как же я познакомился с Евой? Произошло это по большому чувству — но поначалу это была не любовь, а отчаяние. В очередной раз рухнуло наше государство. Поцелуев, который раньше, бывало, рявкнув в трубку, приказывал дать мне заработать: «Ты что, Петрович, дашь погибнуть молодому таланту?!», стал сдавать... Я его просто не узнавал. Последнюю синекуру он мне организовал на студии кинохроники, куда попал директором — то ли с повышением, то ли с понижением: у них разве поймешь? Неужто такой мужик мог попасть в понижение? Никогда! Он сразу же властно призвал меня к себе и все по той же непонятной симпатии партийца к левому прозаику велел браться за работу. «Свои опусы ты когда еще тиснешь — а тут, как говорится, живые деньги! Да и вообще, этому сонному царству надо кровь пустить, окопались тут, пылью покрылись!» В дверь иногда робко заглядывали какие-то действительно пыльные личности и, вздрогнув от его зычного голоса, исчезали. «Задумал я цикл документальных фильмов, о проблемах женщин, — басил он. — Тут надо человечно делать, с юморком, а то пригрели, понимаешь, замшелых кандидатиков да докторов — мухи дохнут!» Я улыбался, хотя чувствовал себя виновато, как и всегда, когда недотягивал с энтузиазмом: люди пьянели от одного, от другого, пьянели буквально от всего, а меня, как это ни печально, ничего не брало — хотя мне бы по профессии полагалось пьянеть чаще всех.

— Проблемы женщин? — повторил я.

— Ты так кисло смотришь, будто я тебя дрозофилами потчую!

— Женщины? А... какие у них проблемы?

— А ты будто не знаешь?

— Но я, наверное... не те?

— Были не те — станут те! Да ты и сам пылью покрылся! Ходи веселей! Мы тут такое с тобой раскочегарим — небу станет жарко!

Ну, ясно. Раскочегаривание — это его профессия. Много чего раскочегарил... много. Я вздохнул. Теперь я думаю: может, Поцелуев потому и угас, что не нашел в нас должной поддержки? Только скепсис, издевки...

Поцелуев решительно снял трубку с одного из девяти телефонов на столике.

— Аглая Дмитриевна? — официально-враждебно. — Сейчас к вам придет гений... Знаю-знаю, что у вас своих гениев навалом, да только вот по результатам этого не видно!

Вражда, вражда. Ну и дела! Разве кто-то раньше мог себе позволить с ним враждовать? Пол закачался под ногами. Последняя надежда — заработать деньги и поесть — была связала именно с этим человеком, грубым и малообразованным; а эта вроде бы интеллигентная Аглая Дмитриевна отберет мои пирожки себе. Голова кружилась — то ли от голода, то ли от волнения. Все рушилось!