Читать «Из ниоткуда с любовью» онлайн - страница 3
Александр Коммари
— В каком смысле? — испуганно спросил Рейтинг.
— Да уж сами, небось, знаете, — хозяин кабинета показал на портрет на стене над столом.
— Нельзя так, — продолжил он. — Опять же, параллельно еще у всяких советских тиранов и душегубов цифры симпатии чуть ли не в два раза выше, чем у сами знаете кого. Неудобно как-то получается, вы не находите?
— Так это, — сказал Рейтинг. — Социология. Наука. Объективная истина.
Человек в штатском хохотнул.
— Истина конкретна. Так, кажется, говорил другой советский тиран и безбожник, заложивший бомбу под Россию, который отца-основателя этой вашей социологии Питирима Сорокина отправил на философском пароходе в бессрочную заграничную ссылку.
И продолжил:
— Нет, Лев Абрамович. Нам не объективная истина нужна. Нам нужна правда. А правда всегда одна. Вот, например:
Он протянул гостю листок. В нем аккуратным почерком было написано:
«Объяснительная.
Я, вратарь Мухин, приношу свои глубочайшие сожаления и чувствую искреннее раскаяние за свое недостойное поведение, которое я проявил во время хоккейного матча Ночной хоккейной лиги.
Дело в том, что когда президент нашей страны (храни его, Алину Кабаеву, и их детишек Господь) послал шайбу в мои ворота, я увидел, что она, то есть шайба, летит мимо. Естественно, я попытался в полете изменить ее направление таким образом, чтобы президент нашей великой страны забил бы еще одну шайбу, но чисто рефлекторно вместо этого поймал шайбу в ловушку.
Не знаю, как это случилось. Возможно, случилось это сил бесовских попущением за грехи мои.
Мне очень стыдно и моей вине нет оправдания.
Жизнь моя теперь сломана.
Вратарь Мухин».
— Вот, Лев Абрамович, как нужно относиться к своим ошибкам. А вы — 30 процентов доверия! Куда же это годится?
Рейтинг тяжело вздохнул.
— 99 процентов пойдет?
Мужчина в штатском хохотнул.
— Ну зачем же так радикально, Лев Абрамович? Чай не при советском тоталитаризме живем! Сколько положительно оценивают Сталина?
— 70 процентов.
— Ну вот, 72 процента будут в самый раз, да, гражданин Рейтинг?
Неожиданно в его голосе прорезался металл.
— Понятно?
— Да, — ответил обреченно Рейтинг. — Очень даже понятно.
Декрет
Референт положил на стол перед премьер-министром Медведевым папку с документами на подпись и удалился.
Дмитрий Анатольевич папку, — черная кожа, золотой герб на пол-обложки — открыл.
Первым лежало постановление об отмене Декрета о 8-ми часовом рабочем дне, принятого большевиками в 1917-м году.
К постановлению был приложен и подлинник самого Декрета, который премьер брезгливо просмотрел.
«1. Рабочим временем или числом рабочих часов в сутки считается то время, в течение которого, согласно договору найма, рабочий обязан находиться в промышленном предприятии, в распоряжении заведующего оным, для исполнения работ…
2. Рабочее время, определяемое правилами внутреннего распорядка, не должно превышать 8 рабочих часов в сутки…»
Что заинтересовало Медведева, так это даже не подпись председателя Совнаркома, а дата под Декретом: 1 ноября (29 октября) 1917 г.
То есть на четвертый день, как эта банда тогдашнего красного ИГИЛ-а во главе с Лениным пришла на немецкие деньги к власти, тут же их озаботило ограничение рабочего дня 8-мью часами. Одно слово: негодяи, подумал Дмитрий Анатольевич.