Читать «Из ниоткуда с любовью» онлайн - страница 18
Александр Коммари
— Ага, — сказал я. — Понял.
Я попятился к двери.
— Вы извините, что отвлек. Просто ребята просили. Непонятки там у нас.
Женщина пожала плечами.
— У вас ведь были хорошие учителя. Я помню, они умели смотреть мне прямо в глаза.
Я вздохнул тяжело и открыл дверь.
Уже на пороге не выдержал:
— А цель? Цель все-та же, да?
Женщина погасила беломорину, воткнув ее в пепельницу.
— Идите, Александр, идите. Не нервируйте меня. Я действительно смотрю, что у вас там все крайне запущенно. Наверное, малышу пора просыпаться.
Из коробки на подоконнике донеслось какое-то движение-шевеление. Земля под ногами вздрогнула.
Я осторожно закрыл за собой дверь.
Консервов надо купить, подумал я, идя вниз по лестнице. Ящика два. Впрочем, и консервы ведь сейчас не те. Не советские. В тех-то точно было мясо. Хотя и в очередях иногда приходилось стоять.
Мост
Закончил я наше родное 16-е ПТУ, собрался в армию, и вдруг мне на самой последней медкомиссии сообщают, что — а вот фигушки, не гожусь я в родную Советскую Армию, какая-то у меня бяка с непроизносимым названием! Жить-то буду, а вот отдать два года Родине — не получится.
Не скажу, чтобы я был сильно расстроен, потому что два года в кирзачах это, в общем, не то, о чем я мечтал, но в то же время обидно: все ребята — в армию, а я лысый. То есть наоборот, конечно, они лысые, а я лохматый (и сильно лохматый, тогда волосы длинные носили, рокенрол и все такое).
Ну, горевать не стал, профессия есть, электрик, потому пошел в наше Горэнерго. Меня там тоже помурыжили врачи, но к электрической службе годным признали, и вышел я на работу.
Бригада была хорошая, народ разный, приняли хорошо, потому как я от работы не увиливал, инструментом пользоваться умел, а чему в путяге не научили, тому учился по ходу жизни. А наставником мне дали старика Козлова, ветерана и уже пенсионера. Но он еще работал. Его в бригаде так и называли — Старик Козлов.
Старик был старой школы, воевал, хотя про войну много не рассказывал. Только на 9 мая надевал он костюм с медалями, и к нему бегали тетки из профкома, цветы дарили, поздравляли. Какую-нибудь безделку дарили.
И только в этот день он нам, молодым, разрешал в конце рабочего дня выпить. И сам стопку-другую с нами принимал. В остальные дни строг он был, если кто выпьет, — а любители этого дела у нас были, так сразу заводился и выгонял из нашей каптёрки, где мы сидели, когда работы не было. Мы не обижались — начальству он не стучал, ну а так — просто сильно идейный был Старик Козлов, партейный. Более того, начальство наше его даже немного побаивалось, потому что он, если видел что не так, непорядок, подходил и говорил с серьезным таким видом: «Я, как коммунист, имею к вам вопрос.» И начальство его слушало. Меня или там Витьку Иващенко и слушать бы не стало, а Старика Козлова попробуй не послушать — зампарторга.
