Читать «Идентичность: юность и кризис» онлайн - страница 9

Отдельного разговора заслуживает обсуждение Эрик-соном проблемы, которую без натяжки можно считать абсолютно не разработанной в отечественной психологии, - темы связи индивидуального жизненного цикла с циклом поколений и вообще проблемы динамики поколений. Понятие идентичности помимо личной тождественности (неизменность в пространстве) подразумевает также и целостность (преемственность личности во времени), а следовательно, идентичность мыслится не только как персональная, но и как групповая (расовая, общественная, половая и т.д.).

Вообще, Эриксон замечательно разнолик. Один перечень "объектов", попавших в зону его внимания, впечатляющ. Причем ничто упомянутое выше отнюдь не отменяется! Дети и подростки, индейцы и подводники, студенты и хиппи, Лютер, Ганди и Гитлер, невротики и демонстранты, евреи и протестанты, феминистки и коммунисты и, как говорится, и прочая и прочая. Причем заметим, что за Эриксоном вовсе не наблюдался грех всеядности - были широкий кругозор и универсальность при доминирующей проблематике (всепоглощающий интерес к человеческой идентичности в ее разнообразии).

16

За Эриксоном прочно закрепилась характеристика властителя умов университетской молодежи - качество редкое в профессорской среде. При этом следует учитывать, что пик преподавательской активности Эриксона падает на 60-70-е годы, с их неотъемлемым акцентом на год 1968-й, знаменовавший собой существенный сдвиг в молодежном самосознании (и в отношении к молодежи взрослого сообщества), если не смену парадигмы взросления современного человека. Через хиппизм, бунты, увлечение наркотиками и "свободным" сексом, через "Битлз", Вудсток, Джанис Джоплин и Джимми Хэндрикса, через крайности негативизма молодежь прорывалась в новое пространство своего развития. Когда к концу 70-х этот бурный поток молодежных страстей поуспокоился и был ^_ канализирован поумневшим обществом в виде молодежной "» субкультуры, моды и пр., стало ясно, насколько глобаль-^ ное потрясение пережило общество. На этом фоне сказан-^ ное об Эриксоне - фаворите студенчества - получает ^ совершенно особое звучание, ничего общего не имеющее ^Ч с образом милашки профессора. Именно своей чувстви-тельностью к истории дня, конкретной исторической психологии окружающих нас людей с их сегодняшними страстями и интересами, умением озвучивать спрямленные фрейдовские мантры фактологией и фразеологией свежих газет Эриксон пришелся по душе бунтующему студенчеству.

Последнее также хотелось бы уточнить, чтобы у читателя не возникло упрощенное представление о том, как профессор Эриксон соединяет теорию и практику, историю и современность. То, что он делал, вовсе не было попыткой осовременить фрейдизм и уж тем более популяризировать свои научные взгляды. Осмысливая происходящее, Эриксон поступал как ученый, вводя в научный оборот, скажем, такой термин, как "историческая актуальность", обозначающий способность личности к максимальному соучастию в социокультурных процессах при минимальном ущербе для собственной личности и деятельности ее "защитных механизмов". Историческая актуальность преодолевает (и исключает) примитивистские пред^, ставлеция_о некой тотальной необходимости постоянной или эпизодической жертвенности людей (и людьми) BQ имя общественного прогресса "любой ценой". Он также,