Читать «Игрушка судьбы» онлайн - страница 86

Роско принес сухих веток и, пока я разогревал на костре ужин, без умолку гундосил – не рифмы на этот раз и не терминологическую белиберду.

– Имея глаз один, ты устреми его в молитве к небесам, – сказал он вдруг. – И солнце одноглазо, однако же весь мир обозревает!

– Роско, – сказал я, опасаясь, что он вот-вот свихнется окончательно. – Извини, но я ничего не слышал. Задумался. Мне хотелось бы узнать…

– И кроткими они бывают… – продолжил он. – Под гнетом бед душа томится. И мы бы плакали, когда б такой нам груз…

– О боже! – закричал я. – Поэзия! Уравнений и бессмысленных рифм тебе было мало!

Медленно поднявшись на ноги, он вдруг запрыгал в лязгающей жиге, весело при этом горланя:

– Сгоряча меня ударив, ты сказала: добрый день! все давно уже остыло! надо раньше приходить! видно, раньше не пришел, потому что не хотел! потому что где-то, видно, пообедать ты успел?..

Внезапно остановившись, он сосредоточенно посмотрел на меня и сказал:

– Пел, сел, мел.

Я облегченно вздохнул. Это было, по крайней мере, что-то привычное.

Сумерки сгустились, и над головой снова расцвела Галактика, сначала центральное ядро, а потом тонкие спиральные нити.

Дым от костра, едва поднявшись, подхватывался ветром и исчезал в темноте. Где-то кто-то кудахтал, а прямо под ногами, в траве, сновала невидимая мелюзга.

А не Шекспира ли декламировал этот Роско? Слова вроде бы похожи… Хотя, конечно, я не специалист… А если Шекспира – откуда Роско его знает? Может быть, во время долгого полета, а потом, идучи по тропе, Найт читал это вслух?..

Поужинав, я помыл посуду в ручье и отложил ее в сторонке до утра. Роско, сидя у костра, водил пальцем по земле.

Взяв деревянный ящик Найта, я открыл его. Внутри оказалось множество бумажных листов, взяв первый из которых я прочитал:

«Голубой и высокий. Чистый. Совершенно голубой. Звук воды. Звезды над головой. Земля оголена. Смех в вышине. Голубой смех. Мы действуем неразумно. Думаем, не размышляя…»

Почерк был неразборчивый и очень мелкий. Я с трудом разбирал слова.

«…мелко. Нет ни начала, ни конца. Бесконечность и более того. Голубая бесконечность. Бегущие ни за чем. Небытие есть пустота. Пустота есть отсутствие. Беседа – пустота. Поступки – пустота. Где найти то, что не пусто? Нигде, напрашивается ответ. Высокое, голубое, пустое…»

Это было еще почище тарабарщины Роско. Я скользнул взглядом по странице и увидел все то же. Вытащив из ящика целую кипу листов, я поднес к глазам тот, на котором была пометка: «стр. 52», и прочитал следующее:

«…что далекое есть удаленное. Расстояния глубокие. Не малые, не большие, а глубокие. Некоторые без дна. И не могут быть измерены. Нет такой палки, чтоб измерить. Фиолетовые расстояния самые глубокие. Никто не преодолеет фиолетовое расстояние. Оно ведет в никуда. Ему некуда вести…»

Я положил листы обратно и закрыл ящик. Я думал об этом психе, живущем в своей заколдованной греческой долине. И о Саре, живущей теперь там же. О Саре, которая ничего не знала и не желала знать.

Мне захотелось вскочить и закричать. Я еле удерживался от того, чтобы не побежать назад. Но я удерживался. Потому что впервые в жизни думал о ком-то, кроме себя… Вернувшись в долину, Сара сделала свой выбор. Ее влекло туда, где она надеялась обрести счастье. Счастье… Найт ведь тоже был счастлив, когда писал эту чушь! Укутанный в кокон своего счастья, он считал жизнь вполне удавшейся и даже не подозревал, что все это – обман…