Читать «Игра в гестапо (Игра в гестапо - 2)» онлайн - страница 24

- Разгильдяи, - вполголоса пожаловался герр доктор на свою гвардию. - Просто слоны в посудных лавках. Вечно они производят столько шума, как будто их не двое, а по меньшей мере целая рота. Говоришь им о конспирации, говоришь - все без толку..: Но, с другой стороны, какая с этими детьми может быть конспирация? Они ведь до сих пор убеждены, что я с ними просто занимаюсь экстенсивным изучением немецкого языка... Доктор хитро подмигнул Курочкину и еще немного понизил голос. - Вы знакомы с экстенсивным принципом Ильзы Кох? Не старайтесь вспомнить, я его сам выдумал год назад, за каких-нибудь полчаса. Надо, дескать, вживаться в языковую атмосферу методом практических действий, попутно внедряя в свою речь как можно больше иностранных слов и постепенно вытесняя русские... Бред, не правда ли? Однако юноши мне верят и, как щенки, во всем меня слушаются. Сейчас ведь столько развелось методик, что новой никого не удивишь. А со мной мальчикам интересно: поездки в разные города, погони, слежка, пленные, мундиры эти дурацкие... Обоюдная выгода, дорогой Потапов. Дети считают, что учат язык, а я получаю добровольных помощников, молодых и энергичных...

Где-то в подвальных лабиринтах снова неприятно заскрежетало железо.

- ...Пожалуй, чересчур энергичных, - поморщившись, признал доктор. - Я им ставлю конкретные задачи, но иногда они воспринимают все слишком буквально. С Петровым, как вы слышали уже, сущая накладка вышла. Кто же знал, что провод был под напряжением?..

Связанного Курочкина от этих слов опять настиг прилив тихого страха. Он машинально скосил глаза в сторону газетки с разложенным на ней хирургическим инструментом.

- Догадываюсь, вам теперь любопытно, отчего же эти славные юноши называют меня доктором, - сказал доктор, проследив за взглядом Дмитрия Олеговича. - Вы уже уяснили, что я - не медик, а инструменты -. это так... легкое хобби, атрибут общения с малосговорчивыми респондентами... Однако я действительно доктор, филологических наук. И круг моих интересов, смею вас уверить, достаточно широк. Кандидатскую я писал по спряжению неправильных немецких глаголов, а докторскую - по так называемому детскому фольклору... Сейчас-то я - скромный преподаватель пединститута, но вот прежде у меня были другие студенты. Тогда это учебное

заведеньице еще называлось Всесоюзной высшей школой КГБ, и младшие оперативники направлялись туда со всей страны повышать свое образование. Нет, не подумайте, я читал им не шифровальное или саперное дело - обычные языковые дисциплины, как в любом вузе. И курилка там была, как и в обычном вузе... А вы полагаете, эту историю с ограблением поезда мне ласточки насвистели?..

Ничего подобного Дмитрий Олегович вовсе даже не полагал. В НИИЭФе, где он работал, курилка тоже была кладезем информации.

На сей раз доктор-черепашка правильно расшифровал молчание Дмитрия Олеговича.

- Вот-вот, - проговорил он, - курочка по зернышку, а человек - по фактику. Для кого-то это был анекдот, а для вашего покорного слуги информация к размышлению. Важно было ее правильно истолковать, и я истолковал. Перейдем теперь к самой занимательной части моего рассказа... Вы не устали, дорогой Потапов? Карамельку, глоток водички? По глазам вижу, что не устали и не хотите. Тогда продолжим. Помнится, мы с вами дошли до того, как два фальшивых пограничника Кондратьев с Шереметьевым, опустошив валютные запасы четвертого вагона, сошли на полустанке, сели в автомобиль поджидавшего их Пушкарева и отбыли в сторону Гродно. Тут у меня почти пятидневное "белое пятно". Если вы мне потом поведаете, как Кондратьев умудрился быстро избавиться от прихваченной в вагоне бутылки и по каким замысловатым каналам сосуд с бриллиантами попал к вам, я буду вам крайне признателен. И даже если вы захотите хранить секрет, я не обижусь. Мне важнее не технология, а конечный результат. Три камня по двенадцать с половиной и один - по тридцать два. Я их никогда не видел, однако прекрасно себе их представляю... Но мы отклонились от темы. Ровно через пять дней в городе Ленинграде одинокий Кондратьев был задержан спецгруппой с Литейного и препровожден в тюрьму "Кресты". И на старуху, увы, бывает проруха: надежный перекупщик валюты был, оказывается, под наблюдением бдительных питерских органов... Лейтенанта, который организовал задержание, повысили до капитана и, кстати, отправили подучиться в известное вам заведеньице. Улыбчивый такой парень, я его еще "Явой" постоянно угощал, отменный был курильщик... Простите, мы снова отвлеклись. Итак, Кондратьев - в "Крестах", ему грозит срок за валютные махинации и заодно выясняется его участие в ограблении поезда. Зато про бриллианты никто не знает, обратите внимание. Сдается мне, ваш Кондратьев слегка переусердствовал с секретностью и скрыл от своих соратников свою находку. Зато теперь, когда он - на нарах, а его друзья - еще на свободе, уже не до секретов. Талантливый организатор, Кондратьев, к сожалению, слаб здоровьем. В тюрьме ему диагностируют сразу несколько болезней, нужны лекарства, усиленное питание, передачи с воли... Родственников нет, денег нет, есть бесполезные бриллианты, переправленные в надежное место. Настолько надежное, что главный хранитель сокровищ о судьбе Кондратьева не догадывается. Что остается узнику "Крестов"? Отправить послание Шереметьеву с Пушкаревым, дабы те вернули обратно камушки и поскорее обратили их в деньги. Однако пенитенциарное заведение наподобие "Крестов" - не курорт, камеры отдельные, соседей нет... Да и не передашь ведь открытым текстом: мол, бриллианты там-то и там-то. И тогда Кондратьев изобретает выход, остроумный и безумный одновременно.