Читать «Иверский свет» онлайн - страница 20

юбители высчитывать процентное содержание крови.

Однако история эта привела меня к личности необыч-

ной, к человеку во времени. За это я судьбе благодарен.

Мамина родня жила во Владимирской области. К ним

я наезжал на каникулы. Бабушка держала корову. Когда

доила, приговаривала ласковые слова. Ее сморщенные,

как сушеный инжир, щеки лучились лаской. Ее родите-

ли еще были крепостными Милославских. «Надо же!»—

думалось мне. Из хлева, соединенного с домом, было

слышно, как корова вздыхала, перетирала сено, дышала.

Так же дышали, казавшиеся живыми, бревенчатые стены

и остывающая печь, в которой томилась крынка топле-

ного молока, запеченного до коричневой корочки. Зо-

лу заметали гусиным крылом. Сумерки дышали памятью

крестьянского уклада, смешанного со щемящим запахом

провинции. Мне, продукту города, это было уже чужим

и непонятно тянуло. О ставни по-кошачьи терлась сирень.

И вот в старинном доме с вековыми резными став-

нями, так похожими на бабушкины, муромский краевед

Александр Анатольевич Золотарев вдруг извлек из ар-

хива Добрынкина, хранителем которого он является, ру-

кописи, исписанные рукой Андрея Полисадова. Выцвет-

ший почерк его струился слегка женственными изыскан-

ными длинными завитками

Было от чего оцепенеть!

Меня не оставляло ощущение, что в истории все за-

кодировано и предопределено, не только в общих про-

цессах, но и в отдельных особях, судьбах. Открывались

скрытые от сознания связи. Опять было физическое

ощущение себя как капилляра огромного тела, называе-

мого историей. Есть поэтика истории. Есть созвездия

совпадений. Например, летом 1977 года, будучи в Яку-

тии, я написал поэму «Вечное мясо», в сюжете которой

маячил мамонт, откопанный бульдозеристами тем

же летом.

Оказывается, ровно сто лет назад, в июне 1877 года,

в Муроме под фундаментом церкви, построенной

будущими строителями Василия Блаженного, археолог

граф А. С. Уваров раскопал останки мамонта, о чем тог-

да же во «Влад. губернских ведомостях» написал статью

Добрынкин, в архиве которого я найду рукопись моего

предка.

История посылала сигналы. Все взаимосвязывалось.

И связи эти —не книжный наЛет, не кабалистика,

не мистицизм, имя им — жизнь человеческая.

САГА

Ты меня на рассвете разбудишь,

проводить необутая выйдешь.

Ты меня никогда не забудешь.

Ты меня никогда не увидишь.

Заслонивши тебя от простуды,

я подумаю: «Боже всевышний!

Я тебя никогда не забуду.

Я тебя никогда не увижу».

Эту воду в мурашках запруды,

это Адмиралтейство и Биржу

я уже никогда не забуду

и уже никогда не увижу.

Не мигают, слезятся от ветра

безнадежные карие вишни.

Возвращаться — плохая примета.

Я тебя никогда не увижу.

Даже если на землю вернемся

мы вторично, согласно Гафизу,

мы, конечно, с тобой разминемся.

Я тебя никогда не увижу.

И окажется так минимальным

наше непониманье с тобою

перед будущим непониманьем

двух живых с пустотой неживою.

И качнется бессмысленной высью

пара фраз, залетевших отсюда:

«Я тебя никогда не забуду.

Я тебя никогда не увижу».

ОЗЕРО

Кто ты — непознанный бог

или природа по Дарвину?—

но я по сравненью с тобой,

как я бездарен!

Озера тайный овал

высветлит в утренней просеке