Читать «И пронзит душу любовь» онлайн - страница 74

После разминки, он сел за стол, словно ничего не произошло, и улыбнулся своей необычной ехидной усмешкой. Казалось, он улыбается, но что-то замышляет. Арине было страшно, но она понимала, что ее всего лишь запугивают.

– Ну, что Арина Вадимовна, зачем вы убили своего мужа? – даже не представившись, начал разговор майор.

– Как убила? Я никого не убивала! Я требую адвоката и без него на ваши вопросы отвечать не буду, – посмотрев на майора, возмутилась Арина.

– А такую, красивую пятерню на лице кто тебе поставил, адвокат? – смотря на красное лицо Самойловой и переходя на «ты», иронизировал следователь. – Самойлова, твоя вина уже доказана. Ты зарезала своего мужа, а на ноже твои отпечатки пальцев.

– Послушайте, я вообще ничего не понимаю, что происходит?! Мой муж сейчас скорей всего спит пьяный, ну может быть с пробитой головой. Я никого не убивала…

– Это ты своему любовнику расскажешь.

– Любовнику? Хм, как же вы хорошо осведомлены.

– Значит, ты отрицаешь, тот факт, что именно ты убийца своего мужа?

– Да вы что! С ума тут все сошли?! Безусловно, отрицаю!

– Все опрошенные соседи утверждают, что вы ругались, а после того как ты уехала на съемную квартиру к своему любовнику Гуляева Артема обнаружили мертвым.

– Ведь можно доказать, что когда я покинула квартиру мой муж был еще жив. Какое время смерти у него? Вахтер дома, в котором я находилась, как вы выразились: «у любовника» может подтвердить, во сколько я пришла.

– А кому это надо?

– Извините, сейчас я не поняла вас…, – Арина замялась и немного растерялась.

– Вот посиди, подумай, – ответил он и вызвал в кабинет сержанта для того чтобы Самойлову отвели в камеру.

Заложив руки за спину, по плохо освещенному и холодному коридору Самойлову вели в камеру предварительного заключения.

– Товарищ милиционер, дай закурить! А? – взявшись за решетку камеры обеими руками, произнесла одна из заключенных.

– Тамбовский волк тебе товарищ, гражданочка! – ответил ей сержант.

– А? Ну, ты и грубиян, начальник, – с расстроенным выражением лица женщина села на свое место в камере.

– Вот принимай пополнение, – сказал он и, сняв наручники с Самойловой, открыл камеру, в которую Арина неохотно зашла.

Сокамерницей Самойловой оказалась неприятная, пухлая женщина на вид тридцати пяти лет. Кровяная гематома под ее глазом была еще совсем свежая, съехавший с головы на бок парик выдавал ее настоящие рыжие и редкие волосы. Нелепо были накрашены и ее губы: ярко-красная помада выходила за контур губ, а ее брови слишком уж сильно были черными из-за сильной обводки карандашом. Одета она была также вызывающе: короткая, малиновая юбка, топик с глубоким декольте, из-под которого виднелся обвисший живот с объемными складками. Она сидела, закинув ногу за ногу и, напевала: «Ой, цветет калина, в поле у ручья. Парня молодого, полюбила я…». Арине песнопение соседки не только мешало, но и раздражало.