Читать «И киллеру за державу обидно» онлайн - страница 71

Парфенон принял их радушно, это воплощение древнего тщеславия эллинов даже не предполагало, что желтизна давно постаревшего мрамора, гордость творческой мысли архаических скульпторов и архитекторов, эта жемчужина человеческого искусства и величия станет только рамочкой для задуманного Хлебниковым.

Он долго обходил вокруг храма Афины Паллады, присматривался к другим постройкам и статуям, заглядывал под огромные обломки обработанной породы, всматривался в даль с этого величественного пьедестала истории, но все не находил достойное своему замыслу. На следующее утро он ненадолго исчез, а появившись, с заговорщическим лицом направлял возлюбленную, держа своей здоровенной ручищей сзади за шею, в сторону того же национального музея под открытым небом. Слова его, наполненные загадочным смыслом, несли интонации помпезного события, обязательные для занесения особыми чернилами на «скрижалях» ее сердца. Все произносимое сводилось к принадлежности женщины ему безотчетно, полностью и навсегда, чему обязался соответствовать и отвечать тем же и столько же:

— В противном случае, Наичка, я сожму свои пальцы, и сломаю твою самую красивую шейку. Я не долго проживу после этого… — По ее щекам пробежала незаметная слеза счастья, полностью исчезнувшая сохраненной в недосягаемых для разума недрах разрывающегося от умиления сердца. На всю жизнь она осталась в памяти воспоминанием, возвращающимся каждое утро, пробегая той же дорожкой, но, после его смерти, растопленным свинцом боли, напоминая о первой и никогда невосполнимой потере.

Говоря это, Тимур, словно отвлекая о главного, дабы оно стало неожиданным, подвел Надю к храму языческой богини и там надел на палец обручальное кольцо с единственной надписью «Тимур», словно поставив свое клеймо на своей самой драгоценной вещи, с которой никогда не пожелает расстаться. «МОЕ»! — совершенно отчетливо гласила эта надпись.

Весь обряд происходил молча, отточенными движениями, будто он делал подобное каждый день или очень долго тренировался… Перед водружением украшения на свое место, он показательно долго целовал драгоценный метал, пронзительно глядя на возлюбленную совершенно счастливым человеком.

Ей всегда казалось, сними она его кольцо, и останется совершенно обнаженной, стоящей посреди огромной площади, на которой все люди сразу обратят внимание на нее.

Расписались они позже, в 1992 году. 27 июня станет самым непростым днем в ее жизни, особенно после 17 января 1995 года…

Тогда, в 1992 году они ненароком решили заехать в ЗАГС. По дороге Тимур улыбнулся и произнес:

— Наичка, тут стоять запрещено, выйди у метро, купи себе цветы, все-таки, неудобно…

— Тебе не стыдно? Я сама себе цветы должна покупать?

— Ну ты меня представь с букетом!.. — Выросший мальчиком среди цветов прекрасной Грузии, взрослым мужчиной он не любил дарить цветов. Да это невесте было и не нужно. В их жизни будет много цветов… потом… когда принесенные на могилу Тимуру ею и детьми, они будут стыть на морозе или обезвоживаться на жаре, как кровь в ее сердце при каждом воспоминании обо всем, что имело когда-нибудь к нему отношение…