Читать «И киллеру за державу обидно» онлайн - страница 28

Грибкову дали небольшой срок, который увеличивался на следующих нескольких процессах на год-два. Избежание тяжкого, вполне заслуженного наказания, с пониманием того, что Пылеву это не удастся, сегодня наложило на его лицо тень злорадства, не сползающую до самого окончания. Сыплющиеся огромные другие срока на находящихся позади него в «аквариуме», заставили отодвинуться от них ближе к стеклу и смотреть только вперед. До него не было никому дела, зла к нему тоже никто не испытывал, правда, ощущаемая им самим простая, зато непрекращающаяся неприязнь, отражающаяся от гладкой поверхности стекла во взгляде каждого, сталкивала его самого в злобу, направленную ко всему и ко всем. Интересно, что то же самое испытывал и Олег Пылев, но он не мог перекрыть эти эмоции таким же злорадством. Любому обвиняемому в этом зале было и проще, и легче…

Махалин получил срок за двадцать лет, второй суд отправит его стараниями федерального судьи Откина на вечный, который он воспримет мужественно, лишь с одной мыслью о Грибкове: «Почему я не убил этого урода, столько было возможностей?! И ведь не было бы ничего. Какой дурак этот Пылев! Че мы поперлись в эту Одессу, нахрена нам сдались эти скачки?! Чем я думал?! Обоих их надо было валить… обоих! И «Пыля» и «Булкина»! Ну ничего, может быть еще откусаемся!».

Не могу не сказать здесь об участи Олега Михайлова, на показаниях которого была основана основная часть второго суда. Делаю это не столько по своей прихоти, в предыдущем томе мое мнение есть, сколько по просьбе Надежды Юрьевны, испытывающей личную благодарность к этому человеку за его показания, многое раскрывшие на этих заседаниях — он выступал свидетелем на «её» процессе, рассматриваемом убийство ее мужа. Через год государственный обвинитель запросит ему восемнадцать лет, на столько же он и рассчитывал. Это подтверждали и оперативные сотрудники и следователи прокуратуры, проводившие до суда расследование, так и должно было быть, если бы не… если бы не то, что мы вряд ли точно узнаем.

Предъявленные ему десять убийств, по мнению судьи Откина (на процессе, описываемом изначально, Председательствующим выступал федеральный судья Усов) «потянули» на «пожизненное заключение». Оглашение в приговоре этих двух слов, тогда взорвало зал непредсказуемыми, небывалыми по силе эмоциями. Сам подсудимый ясно расслышав их, несколько минут переспрашивал у окружавших его «подельников». На вопрос «Его чести»: «Подсудимый, ясен ли Вам приговор?» — ответил: «Дааа… да нет». Председательствующий сдвинул брови, «проложив» между ними две глубокие бороздочки кожаных складок, нахмурился, и напрягшись в скулах, повел подбородком в сторону. Вернув эту часть лица на место, с явным неудовольствие поинтересовался:

— Ну и чем же он так вам не понятен?

— Восемнадцать?… Вы сказали «восемнадцать»… илиии?.. — Зал затих, все устремились взглядами на ставшего центром вселенной человека в мантии, с которым никто не мог согласиться в случае «приговора навсегда»: