Читать «И звери» онлайн - страница 2

Все звери стали удивляться, потому что все они отлично видели ангелов, где только ангелы ни проходили. В Светлую ночь Воскресенья Христа они обыкновенно слетали на землю толпами, скользили и поодиночке. Молоденькая птичка тут же заметила одного, который пролетал в эту минуту над лесом, и повернула к нему свою красную шейку.

Красная она у нее была оттого, что вела она свой род от серых птичек, которые летали над крестом, когда Христа распинали. Птички эти старались клювами выдернуть гвозди у Него из рук, и кровь Его брызнула им на шейку. Так и стали у них с тех пор расти там красные перышки.

– Послушайте, – сказала красношейка. – Что мы все спорим да мучаемся? Время идет. Отчего мы не спросим у ангела? Давно бы нам спросить. Терпим-терпим… Пусть нам ангел, скажет за что мы обижены! Ну-ка, я полечу за ним, позову!

Все звери сразу почувствовали, что это хорошо, и удивились, что давно не пришло им это в голову. Но лететь за ангелом не пришлось, Он сам в эту минуту остановился над ними, точно прислушался, где его зовут, медленно опустился на землю, мерцая светом широких крыльев. Потом сложил крылья и сел на большой, поросший мохом камень среди зверей.

Звери не то что испугались, но немного сконфузились. Говорить с ангелами им приходилось мало. А тут было очень важное дело – дело всей жизни.

– Христос воскрес! – сказала, наконец, собака.

Ангел ответил, серьезно и радостно:

– Воистину воскрес!

– Вот люди за Ним воскресают, а мы воскреснем? – простонала голодная волчица и сложила умоляюще лапы. – Воскреснем?

Тогда звери заговорили по-своему все сразу: не понимали, чем люди лучше зверей и за что им дано воскресенье.

Кошка даже плечами пожала.

– Они противные, глупые и злые, – сказала она. – Да, впрочем„и звери все глупы и противны. По мне, если сказать правду, лучше бы и звери не воскресали. Мне бы одной вечно жить, а до других мне ни малейшего дела нет Люди же – полное ничтожество. Смеют еще воскресать!

Тут случилось неожиданное. Только что кошка успела это выговорить, как на нее с лаем, забыв об ангеле, кинулась собака. Лаяла, захлебывалась, вся дрожала, едва можно было разобрать, что она такое хочет сказать.

– Не могу я так! – вопила собака. – Не могу! Я – собака, пес, и люди меня часто не понимают и сдохну я под забором, – а все – таки хочу, чтоб если не мы – так хоть люди пусть воскресают! Пусть они, милые, воскресают! Я и сдохну, а любить их буду, потому что кого же мне любить, если они совсем умрут?

Курица больная заклохтала:

– Вот правда! Вот и я так! Только я не о людях! Я о сынке думаю: пусть я пропаду, только бы он жив был! Кого ж мне любить, коли его нету?

Тогда вдруг ангел улыбнулся. Пошло от него сиянье; в небе даже заходили столбы. Звери примолкли, иные съежились и смотрели на ангела. Еще не понимали. Что-то он скажет?

И ангел сказал, – не словами, а может быть, и словами, – но так, что все звери его услышали. Сказал:

– Звери вы, звери! Что же вы еще знать хотите, когда сами все знаете? О чем меня спрашиваете?