Читать «И все мы будем счастливы (сборник)» онлайн - страница 155
Мария Метлицкая
Он глянул на часы, торопливо умылся, отказался от завтрака, положенного в вагоне-люкс, и только глотнул остывшего чаю. Поднывал правый бок: накануне он крепко выпил с коллегами, и наверняка обострился холецистит.
Выпив чаю, он стал смотреть в окно. За окном мелькал знакомый пейзаж и знакомые полустанки: Выблогово, Тарасень, Манюшки. Поселок городского типа, окраина города Н., Верхнее Троголово. В Верхнем Троголове — «Верхушке», как называли его местные, — находился тот самый завод, на котором когда-то работал отец, а потом и брат Ванька.
Значит, через пятнадцать минут он будет на месте. Поезд громко фыркнул и резко затормозил. Послышался монотонный голос диспетчера, объявляющий о прибытии московского поезда за номером сто пять. Никитин легко подхватил свой саквояж, коротко глянул на себя в зеркало и пошел на выход.
На перроне стоял Иван. Увидев Никитина, он расцвел, заулыбался, показав отсутствие боковых зубов.
Никитин расстроенно подумал: «Неужели Ванька не может заняться зубами? Хотя сейчас это огромные деньги, может, многим не по карману. Значит, нужно осторожно и грамотно подкинуть деньжат. Только Томке, не ему. Ванька гордый и страшно щепетильный — денег не примет, проверено».
Никитин спрыгнул на платформу, и они обнялись. Иван внимательно, по-отечески, разглядывал младшего брата. Никитин смутился и заворчал:
— Ну что уставился? Что, постарел?
Брат стал горячо уверять его в обратном. Уселись в машину Ивана — старенькую, конца прошлого века серую «реношку». Скрипучую, ободранную, но все еще довольно шуструю. Ванька был из рукастых и сам довел ее до ума — «дошаманил», как он говорил. В машине состоялся короткий дежурный разговор: «Что да как, как Тата, как работа?»
Никитин отвечал скупо:
— С работой нормально. А Тата… Что спрашивать, Вань? Нечего мне тебе ответить, нечего. Лучше расскажи, как у вас, как Томка, как Надечка?
И Ванька расплылся в счастливой улыбке:
— Отлично. Отлично у нас! Все прям на пять!
Подъехали к дому, выползли из дребезжащей машины, и Никитин, расправив плечи, глубоко вздохнул:
— Вот, Вань! Хоть и производство тут, у вас, а все равно дышится по-другому, не то что в нашей Москве!
— В вашей, — коротко поддел брат. — В вашей, Димка!
И они рассмеялись.
В подъезде в нос ударил знакомый запах: щей, выпечки — ну это Томка старается, — влажной собачьей шерсти и еще чего-то непонятного, но знакомого.
Томка стояла в дверях — румяная, радостная, в переднике, с забранными под косынку волосами. На лестничную клетку вырвались запахи свежих, только из печки, пирогов, жареного лука, запеченного мяса, маринадов и домашних солений.
— Димка! Сколько лет, сколько зим! — воскликнула Томка и крепко его обняла. — Ты ведь два года не был, засранец!
Никитин виновато развел руками и громко сглотнул слюну.
— Проголодался! — охнула Томка. — Ну умывайся и скорее за стол! На завтрак будут тебе вареники с вишней!
Все было как всегда: маленькая, до боли знакомая кухня, липа под окном, нагло и бесстыдно, как старая и беспардонная соседка, заглядывающая внутрь. Тот же светильник — старый, еще родительский. Пластмассовый белый колпачок, стилизованный под косынку.