Читать «И все мы будем счастливы (сборник)» онлайн - страница 133
Мария Метлицкая
И по-прежнему, если не с большей силой, обожал свою «девочку» и горячо восхищался ею.
«За что это, господи? — с тоской думала, глядя в потолок, Галина Ивановна, когда ей приходилось уступать алчущему любви Петечке. — Поскорее! Поскорее бы это закончилось». А Петр Васильевич, несмотря на свой смешной и карикатурный вид, любовник был сильный и страстный. «Нет, он и вправду ненормальный! — раздраженно думала она. — Убогий какой-то, ей-богу! Идиот».
А безделье все больше затягивало и засасывало, как болото. Раз-два в неделю поездки по магазинам — продуктовым и промтоварным, убогим и смешным: сплошной китайский ширпотреб, в Москве у нее были тряпки получше! Конечно же, она не готовила. Но Петечка не жаловался — обедал в посольской столовой или перекусывал в городе.
Письма от Лидки приходили диппочтой раз в месяц. Это был подробный отчет, строго по пунктам, в столбик: оценки обожаемой Таточки, что и как она ест, ну и все остальное, про Таточкиных подруг и ее увлечения.
Увлечения были, конечно же, еще вполне детскими и невинными — посиделки с подружками во дворе, если непогода — в подъездах, походы в кафе-мороженое, в кино. Ну и всякая мелочь, которой живут нормальные, обычные советские дети. Училась Тата не очень — были и двойки, и даже колы. Но об этом Лидка не писала: Тата не разрешала, да и зачем волновать родителей?
В конце письма была приписана пара скупых и жалких строк от дочери: «Папочка, мама! — Именно так, в таком порядке. — У меня все нормально. С Лидой не ссоримся, учусь нормально, чувствую себя нормально. Скучаю».
От этих бесконечных «нормально» Галину Ивановну трясло.
А Петр Васильевич писал дочери длинные и подробные письма, в которых описывал окрестности, местные достопримечательности, природу, тропические душистые цветы: «Ах, Таточка! Тебе бы понюхать! Такой аромат — восхищение!» И даже писал о жуках и местных бабочках, к письму прилагались и фотографии. К его подробному и довольно нудному письму Галина Ивановна, хмурясь, приписывала пару скупых и строгих строк: «У нас все
Петечка сетовал:
— Галя! А если потеплее и подробнее? Тему раскрой! — пробовал он шутить.
— Ты уже раскрыл, — поджимала она губы. — Ни добавить, ни убавить.
И разговор был окончен. При любой возможности, если кто-то летел в Москву, Петр Васильевич передавал дочке посылки — тряпки, обувь, конфеты, жевательную резинку — большую редкость и почти валюту в те годы, а также, потихоньку от строгой супруги, кое-что из косметики: светлый лак для ногтей, душистый вазелин для губ в тюбике или тени с блестинками — на школьный вечер.
* * *
Галюнечкины «стаканчики» все-таки обнаружились. Как веревочке ни виться, кончику все же быть. Петр Васильевич пришел в ужас.
— Господи боже, — шептал преданный коммунист и безбожник, — господи, скажи, за что мне такое! И что же мне делать?
